- Я считаю, что любовь бывает, - сказал он наконец. – Но так редко, что не стоит придираться к тем, кто её испытывает.
День 15
"Сложные вещи, простые моменты" dark_morgana\ПухоспинкаЯмамото расправил трусы и полюбовался на розовый бантик. А потом поднес к лицу и щекой потерся о белый хлопок. Глаза у него при этом были…
Гокудера сглотнул и быстро стянул джинсы вместе с трусами, еще и повозиться пришлось — узкие штанины собрались на коленях, трусы свернулись каким-то жгутом. Ямамото шумно выдохнул и сел на корточки, его глаза оказались как раз на уровне паха Гокудеры.
— Ты что? Не сейчас же.
А хотелось — прямо сейчас. Зная, что где-то в десятке шагов бродят люди отца, некоторые знали его еще маленьким, совсем рядом, за хлипкой дверью кабинки стоят, перебирая вешалки с одеждой, покупательницы, что времени особо нет.
Гокудера избавился, наконец, от джинсов и протянул руку за трусами.
— Нет. Стой так. Я сам.
Ямамото встал на колени у ног Гокудеры, тот почувствовал его дыхание на бедре.
— Подними ногу. — Гокудера не смог не послушаться. Горячая ладонь скользнула по его щиколотке, поглаживая выступающую косточку. Оказывается, он замерз под всеми этими кондиционерами, от тепла прикосновения по телу прошла дрожь.
— Другую.
Ямамото обеими руками тянул вверх трусики, медленно, превращая это то ли в ласку, то ли пытку. У Гокудеры член стоял, как каменный.
— Что ты делаешь? — и что делал он сам? Почему не останавливал придумавшего новую и такую несвоевременную игру Ямамото? Почему сейчас плевать на все, потому что тот натягивал женские трусы на его бедра, прижимая резинкой член, а потом лизал его — прямо так, через кружево, посасывал головку, и из-за этого Гокудера даже не дрожал. Он трясся, и пальцы Ямамото больно мяли задницу, удерживая его на месте.
Гокудера зажал рот ладонью и уперся спиной в зеркальную стену.
— Надень, — прошептал Ямамото. Плиссированная юбка, какие носят школьницы, пришлась почти впору, только на талии немного жала. Гокудера чувствовал себя странно и никак не мог разобраться, почему. Он был одновременно одет и раздет. Плотная ткань скрывала ноги, но Ямамото задрал подол юбки — и Гокудеру охватило чувство сладкой беспомощности и открытости. В штанах так не бывает.
Как девчонка, ругнулся про себя Гокудера и застонал, когда Ямамото залез ему в трусы, раздвинул ягодицы и начал тереть там, гладить чувствительный анус.
Гокудера прикусил пальцы и расставил ноги шире.
— Нагнись немного… Да.
Ямамото был так поглощен своим занятием, что, кажется, не думал о Гокудере, только кайфа от этого не меньше — хотелось стонать и материться в голос. А то, что делать этого ни в коем случае нельзя, кажется, только повышало градус удовольствия.
— Какой ты красивый.
Глухой шепот отдался в висках, Гокудера зажмурился, чувствуя, как смоченный слюной палец втиснулся ему в задницу — Ямамото был очень осторожен, знал, что без любриканта больно.
Но не знал, как хорошо. Гокудера дернулся, насаживаясь на палец, и услышал, как полувздыхает-полустонет Ямамото. Наверное, ему тоже тяжело сдерживаться, подумал Гокудера и тут же забыл об этом — второй палец втолкнулся рядом с первым, а потом исчезли оба, и это хуже всего.
— Давай же!..
У Гокудеры прервался голос, слов почти не разобрать, но Ямамото послушался. Снова вставил два пальца, неторопливо согнул, нажимая на нужное место. Острое наслаждение заставило Гокудеру выгнуться еще больше, хватаясь одной рукой за стенку, другой — за Ямамото. Волосы у того оказались жесткие, гладкие, за них удобно цепляться — Гокудера прикусил губу, чувствуя, как двигаются внутри него пальцы, а потом дернул голову Ямамото вперед, к паху.
Тот чуть слышно выдохнул свое вечное «ха» и потянул вниз резинку трусов. Гокудера был уже на грани, но ему хотелось кончить в горячий влажный рот, увидеть, как Ямамото глотает его сперму, слизывает ее с покрасневших губ.
— Гокудера, — шепот показался далеким, собственное имя — чужим и незнакомым. Ноги ослабели, каждое движение пальцев отдавалось в теле приливом тяжелого, уже почти мучительного удовольствия, но Гокудера терпел.
Ямамото облизал головку члена, у него при этом всегда такой вид, будто ему купили шоколадное мороженое после года диеты. Гокудере стало почти стыдно от того, насколько ему самому нравилось наблюдать, с каким кайфом сосет Ямамото. Он сдержался, только бы видеть, как тот сосредоточенно морщит брови, глубоко насаживаясь ртом на его ствол. Картинка плыла перед глазами, отчетливая, будто кадры из фильма — бледно-розовая плоть появлялась и исчезала между припухших губ, но с порнофильмами так не бывает, чтобы живот скручивало от ощущения безумного, слишком острого, почти нереального счастья!
Гокудера кончил и сам не понял, как ему удалось удержать крик. Потом смотрел, как сглатывает Ямамото, как улыбается, вынимает пальцы из его ануса и поправляет на нем трусы — обмякший член в кружевах смотрелся совсем нелепо, но Ямамото явно нравилось: он улыбнулся шире и уткнулся лицом Гокудере в пах.
"Сложные вещи, простые моменты" dark_morgana\ПухоспинкаЯмамото расправил трусы и полюбовался на розовый бантик. А потом поднес к лицу и щекой потерся о белый хлопок. Глаза у него при этом были…
Гокудера сглотнул и быстро стянул джинсы вместе с трусами, еще и повозиться пришлось — узкие штанины собрались на коленях, трусы свернулись каким-то жгутом. Ямамото шумно выдохнул и сел на корточки, его глаза оказались как раз на уровне паха Гокудеры.
— Ты что? Не сейчас же.
А хотелось — прямо сейчас. Зная, что где-то в десятке шагов бродят люди отца, некоторые знали его еще маленьким, совсем рядом, за хлипкой дверью кабинки стоят, перебирая вешалки с одеждой, покупательницы, что времени особо нет.
Гокудера избавился, наконец, от джинсов и протянул руку за трусами.
— Нет. Стой так. Я сам.
Ямамото встал на колени у ног Гокудеры, тот почувствовал его дыхание на бедре.
— Подними ногу. — Гокудера не смог не послушаться. Горячая ладонь скользнула по его щиколотке, поглаживая выступающую косточку. Оказывается, он замерз под всеми этими кондиционерами, от тепла прикосновения по телу прошла дрожь.
— Другую.
Ямамото обеими руками тянул вверх трусики, медленно, превращая это то ли в ласку, то ли пытку. У Гокудеры член стоял, как каменный.
— Что ты делаешь? — и что делал он сам? Почему не останавливал придумавшего новую и такую несвоевременную игру Ямамото? Почему сейчас плевать на все, потому что тот натягивал женские трусы на его бедра, прижимая резинкой член, а потом лизал его — прямо так, через кружево, посасывал головку, и из-за этого Гокудера даже не дрожал. Он трясся, и пальцы Ямамото больно мяли задницу, удерживая его на месте.
Гокудера зажал рот ладонью и уперся спиной в зеркальную стену.
— Надень, — прошептал Ямамото. Плиссированная юбка, какие носят школьницы, пришлась почти впору, только на талии немного жала. Гокудера чувствовал себя странно и никак не мог разобраться, почему. Он был одновременно одет и раздет. Плотная ткань скрывала ноги, но Ямамото задрал подол юбки — и Гокудеру охватило чувство сладкой беспомощности и открытости. В штанах так не бывает.
Как девчонка, ругнулся про себя Гокудера и застонал, когда Ямамото залез ему в трусы, раздвинул ягодицы и начал тереть там, гладить чувствительный анус.
Гокудера прикусил пальцы и расставил ноги шире.
— Нагнись немного… Да.
Ямамото был так поглощен своим занятием, что, кажется, не думал о Гокудере, только кайфа от этого не меньше — хотелось стонать и материться в голос. А то, что делать этого ни в коем случае нельзя, кажется, только повышало градус удовольствия.
— Какой ты красивый.
Глухой шепот отдался в висках, Гокудера зажмурился, чувствуя, как смоченный слюной палец втиснулся ему в задницу — Ямамото был очень осторожен, знал, что без любриканта больно.
Но не знал, как хорошо. Гокудера дернулся, насаживаясь на палец, и услышал, как полувздыхает-полустонет Ямамото. Наверное, ему тоже тяжело сдерживаться, подумал Гокудера и тут же забыл об этом — второй палец втолкнулся рядом с первым, а потом исчезли оба, и это хуже всего.
— Давай же!..
У Гокудеры прервался голос, слов почти не разобрать, но Ямамото послушался. Снова вставил два пальца, неторопливо согнул, нажимая на нужное место. Острое наслаждение заставило Гокудеру выгнуться еще больше, хватаясь одной рукой за стенку, другой — за Ямамото. Волосы у того оказались жесткие, гладкие, за них удобно цепляться — Гокудера прикусил губу, чувствуя, как двигаются внутри него пальцы, а потом дернул голову Ямамото вперед, к паху.
Тот чуть слышно выдохнул свое вечное «ха» и потянул вниз резинку трусов. Гокудера был уже на грани, но ему хотелось кончить в горячий влажный рот, увидеть, как Ямамото глотает его сперму, слизывает ее с покрасневших губ.
— Гокудера, — шепот показался далеким, собственное имя — чужим и незнакомым. Ноги ослабели, каждое движение пальцев отдавалось в теле приливом тяжелого, уже почти мучительного удовольствия, но Гокудера терпел.
Ямамото облизал головку члена, у него при этом всегда такой вид, будто ему купили шоколадное мороженое после года диеты. Гокудере стало почти стыдно от того, насколько ему самому нравилось наблюдать, с каким кайфом сосет Ямамото. Он сдержался, только бы видеть, как тот сосредоточенно морщит брови, глубоко насаживаясь ртом на его ствол. Картинка плыла перед глазами, отчетливая, будто кадры из фильма — бледно-розовая плоть появлялась и исчезала между припухших губ, но с порнофильмами так не бывает, чтобы живот скручивало от ощущения безумного, слишком острого, почти нереального счастья!
Гокудера кончил и сам не понял, как ему удалось удержать крик. Потом смотрел, как сглатывает Ямамото, как улыбается, вынимает пальцы из его ануса и поправляет на нем трусы — обмякший член в кружевах смотрелся совсем нелепо, но Ямамото явно нравилось: он улыбнулся шире и уткнулся лицом Гокудере в пах.
@темы: моб