Горячая пора

День 11

"Мы не плохие, мы просто так нарисованы" Vodolej

- Ну и? – напряженно сказал Даффи, остановившись на пороге ванной. Багз повернулся к нему и едва не откусил себе язык. Даффи не удосужился одеться, да и вытерся кое-как. С темных, торчащих волос капала вода, оставляя прозрачные дорожки на загорелой коже. Мускулы ходили от движений, перекатывались – у Банни чуть не потекла слюна, так ему захотелось вылизать каждый дюйм этого сильного, крепкого тела.
Между ног, ниже черного курчавого треугольника, покоился толстый, плотный член, обтянутый крайней плотью. Яйца тяжело отвисли и набухли от горячей воды.

- Ого, - выдохнул Багз.
Даффи пожал плечами и подошел к кровати.
- Ну и как мне лечь? – спросил он безразлично, всем своим видом показывая, что отработает долг и свалит, и никакого удовольствия в его меню на вечер не записано.
- На спину, - посоветовал Багз, - тебе так будет легче.
Даффи сверкнул желтыми глазами, грустно вздохнул и лег. Багз торопливо разделся и лег сверху. Он не сдержал громкого стона, соприкоснувшись всем телом с влажным, горячим и твердым телом Даффи.
- Все, ты кончил? – спросил тот. – Я могу идти?
- Заткнись, - прошептал Банни.
Он потянулся за поцелуем, но Даффи зажал его рот ладонью и отрицательно покачал головой.
- Вот этого мы делать не будем, - прошипел он, легонько отпихивая Банни в сторону.
Багзу в этот момент стало так больно, что, наверное, он не сумел удержать лицо, потому что Даффи виновато прошептал:
- Я не могу, правда.
- Ладно, - хрипло согласился Багз.
Теперь ему хотелось сделать Даффи больно, по-настоящему больно, оттрахать до кровавых брызг, потому что – ну заебал же. Но в глубине души он знал, что так поступить не сможет. Его работа и так была достаточно жестокой, чтобы тащить это дерьмо в постель.

- Ладно, - повторил Банни, - тогда заткнись и расслабься.
Он поцеловал Даффи за ухом, принялся выцеловывать горло и ключицы. Даффи, наверное, поленился вымыться как следует, вкус у него был солоноватый, но Банни это чертовски нравилось. Он сполз ниже, к соскам и вцепился зубами в левый.
- Какого хера ты делаешь? – спросил Даффи, упираясь ладонью ему в лоб. – Что за херня?
- Теперь-то что? – рассердился Банни.
- Ну, я не знаю, - Даффи шумно вздохнул. – Смажь свой хрен вазелином и вставь мне, хер ли ты меня лижешь?
- Вазелином? – Банни засмеялся и больно, всерьез укусил Даффи за другой сосок. – Заткнись, придурок, и лежи смирно. Я не собираюсь спешить.
- Тебе что поизмываться охота? – обиделся Даффи.
Банни заглянул ему в лицо.
- Да, - сказал он сухо, после паузы, - мне охота поизмываться.
Эрекция у него прошла, член обмяк, а желание ластиться пропало.

Банни лег рядом и уставился в потолок.
- Сука, ну что ты за нежная натура, - расстроился Даффи. – Что я такого сказал-то? Меня смущает, понимаешь?
- Понимаю, - холодно отозвался Банни. – Ты, видимо, считаешь, что я гребаный робот. А я, представь себе, привык нормально заниматься сексом.
- Ну, я тоже, - неуверенно проговорил Даффи. – Но с мужиком… с тобой… я себя какой-то девчонкой ощущаю.
- И что тебя смущает? – поинтересовался Банни. – Что тебе это нравится?
Он ляпнул наобум, но Даффи вдруг покраснел – сразу весь, и плечами, и физиономией, и шеей.
- А это любопытно, - проговорил Банни, рассматривая его.
- Заткнись! – рявкнул Даффи, он попытался отползти на другой край кровати, но Багз поймал его за локоть и подмял под себя.
- Хочешь, я тебя свяжу? – предложил он, глядя сверху вниз в шальные желтые глаза. – Тебе полегчает?
- Хрен себе свяжи! – огрызнулся Даффи.

Связывать его не пришлось, и больше он не возникал, хоть и багровел то и дело, и ерзал на спине. Банни опустился с поцелуями к его твердому животу и принялся лизать пупок. Мягкий член Даффи начал крепнуть.
- Щекотно, - признался Даффи, упираясь ладонями в плечи Багза.
- Потерпишь, - ответил тот.
Даффи начал дышать тяжело, с присвистом, раздвинул ноги и посмотрел почти умоляюще.
- Хочешь отсос? – догадался Банни. – Как ты там говорил? Любишь, когда тебе сосут яйца?
- А тебе не западло? – с надеждой спросил Даффи.
- Неа, - Банни кривовато улыбнулся. – Я же пидор, мне не западло.
- Тогда хочу, - Даффи даже головой закивал.

Его член на вкус оказался соленым и чуточку горьким, но Банни это только обрадовало - Даффи не был его мокрым сном, фантазией для мастурбации. Он был живой, настоящий. Банни и не подумал возражать, когда крепкая ладонь взяла его за волосы и принялась подталкивать. Он только шире открыл рот и позволил пропихнуть член себе в горло. Даффи охнул и выпустил его, оттянул за волосы и встревожено всмотрелся в лицо.
- Все нормально?
- Все охуенно, придурок, - похрипел Банни, - кончишь мне в рот?
Даффи уставился на него обалдело, кивнул и зажмурился, когда Банни продолжил. Его бедра начали мелко подрагивать, пальцы заскребли по простыне. Запах пота стал густым и насыщенным.
- О, святой Боже, твою мать, - простонал Даффи.
Банни не вынимал его член из горла, постанывал от возбуждения и знал, что эти вибрации сводят Даффи с ума.
- Ебаный в рот, - проскулил Даффи, его уже колотило так, что даже зубы постукивали. – Сука, что ж ты делаешь, сука!
Он выругался еще раз, напрягся и кончил так бурно, что Банни чуть не подавился от жадности. Он даже облизал последние капли, растер их языком по нёбу и только тогда отстранился.
- Пиздец, - выдохнул Даффи. – Почему ты не девка, зайка? За такие отсосы я бы на тебе женился.
За это Багз укусил его в бедро.

Они слишком хороши, чтобы обойтись только одной сценой)))
Даффи постанывал и впивался ногтями ему в плечи, но его задница сжималась так туго, что у Багза то и дело вспыхивали яркие искры в глазах. Он неспешно двигался, то и дело добавляя смазки, однако чувствовал, что долго не продержится. Не потому, что Даффи был девственником в этом плане, а потому, что Даффи был тут, в его постели, под ним. Он принадлежал Багзу так, как один человек может принадлежать другому. Пусть и не совсем добровольно, пусть и без взаимного удовольствия, но Багз имел его сейчас в тело и душу – и был от этого счастлив.

- С-сука, отрастил себе хрен, - прошипел Даффи, раздирая ему спину ногтями. – Не мог поменьше?
- Не мог, - ответил Банни.
Он поерзал, пытаясь найти удобное положение, а стонущий и ругающийся сквозь зубы Даффи вдруг заткнулся так резко, словно поток его брани отсекли ножом.
- Что? – спросил испугавшийся Банни.
Даффи только пожал плечами, прислушиваясь к себе. Багз повторил движение – и понял, что попал, куда нужно: Даффи начал краснеть, а его член снова окреп.
Теперь дело пошло на лад. Даффи молчал и скрипел зубами, его твердый, текущий конец терся между их животами, а задница то и дело содрогалась, пытаясь вытолкнуть член Банни, но вместо этого засасывая его еще глубже.
В какой-то момент Даффи забылся, приоткрыл рот и позволил поцеловать себя – сначала робко, одними губами, но поцелуй быстро углубился, в дело вступили языки, и вскоре это превратилось в самый настоящий мокрый поцелуй.

- Го-о-осподи, - простонал Даффи, жадно глотая воздух открытым ртом. – Я так и знал, что это заразно!
- Что заразно? – уточнил Банни, не сбиваясь с темпа.
- Пидорасня твоя заразна! – рявкнул Даффи, впиваясь ногтями в ягодицу Банни, как его рука оказалась там – они оба не сумели бы ответить.
- Ну и ладно, - ответил Банни, жадно целуя припухший рот, - тебе что… плохо что ли? Тебе… нравится же?
- Да заткнись ты! – потребовал Даффи, бессильно ерзая затылком по подушке. – Еби молча.
- То есть… все-таки ебать?
Даффи обозвал его гадкими словами, но все-таки признал, что ебать надо.
- Дай мне подрочить, - потребовал он, пытаясь просунуть руку между их телами. – Я хочу кончить.
Багз прижал его ладони к подушке.
- Так кончишь.
- Ты охренел? – изумился Даффи. – Я ж не какая-то опытная пидовка, я так не могу.
- Сможешь, - категорично ответил Багз. – Я в тебя верю.
Он принялся двигать бедрами быстрее, укусил вяло сопротивляющегося Даффи за щеку и принялся шептать на ухо. Он уже понял, что Даффи из тех, кто любит грязные разговорчики.
- Ты моя самая шикарная сучка…
- Заткни-и-ись, - проскулил Даффи, жадно слушая.
- У меня никогда еще не было такой давалки, - признался Багз. – Даже шлюшки-бойскауты не так хотят мой член в попку, как ты.
- Я не… а ну нахрен тебя, - сдался Даффи. – Дотрахай только.
- Ну так кончай, - предложил Банни. – В следующий раз я тебя свяжу и вообще дрочить не дам. Кончишь только по разрешению.
Он не знал, откуда взялось это «в следующий раз», понятно же, что никакого следующего раза не будет, но сказано было к месту – глаза у Даффи закатились, он вздрогнул всем телом и обмяк. Банни простонал сквозь стиснутые зубы. В ушах у него рокотала кровь, ныла расцарапанная спина, пот капал со лба, но Банни было чертовски хорошо.

@темы: моб

---

Горячая пора

День 10

"Егорино горе" Sumya

Член парня так зазывно приподнялся и набух, мелькнув перед глазами, когда Егор пролетел мимо. Горелов инстинктивно облизнулся.

«Пидорасятина атакует!» – мысленно заржал он, словив себя на мысли, что хочет довести Егора до безумия, облизав его член. В конце концов, Горелову хотелось доставить ему удовольствие. А еще было бы классно, чтобы и Егор отсосал ему.

Но, конечно же, больше всего хотелось трахнуть любовника. Не самому подставиться, не отделаться минетами, а именно хорошенько выебать ненормального, но такого теперь родного придурка, который там сейчас себя активно готовит.

Стоило представить, как Егор стоит в ванной и с сосредоточенным видом засовывает в себя пальцы, растягивая для немаленького гореловского размера, как в паху у Горя потянуло, а член чуть ли не прижался к животу.

Виктор быстро приготовил презервативы и смазку. Причем додумался достать ту, которую готовил для первого своего анального секса. С анестезирующим и противовоспалительным эффектом. Просто как-то вдруг в голове мелькнуло, что все это время у Егора в заднице только и были, что его пальцы. Опустив взгляд вниз, Горелов с гордостью констатировал, что будет тяжело.

Егор управился быстро. Ему не терпелось все-таки попасть в объятия своего любимого «натурала».

– Горе, – проговорил он, входя в спальню.

И чуть не застонал, увидев, как Виктор раскинулся на кровати и слегка подрачивает себе, широко расставив ноги. Член стоял вопиющим образом и просто требовал, чтобы на него насадились. У Егора даже во рту пересохло, так захотелось почувствовать, наконец, растянутость там внутри.

– Горе-е-е-е, – выдавил он еще раз, подходя к кровати и усаживаясь между ног Горелова.

– А мы тебя заждались, – хохотнул Горелов, весьма довольный своей шуткой.

Егор не стал ничего отвечать, просто наклонился, поставив руки по обе стороны от бедер любовника, и взял этот долгожданный член в рот, не стараясь даже медлить. Стоило члену скользнуть по горлу, как Горелов застонал, еле сдерживая себя, чтобы не дернуться, вбиваясь глубже в рот отсасывающего Егора.

– Как же, блять, классно! – простонал он, закрывая глаза и перекатывая головой по подушке.

Егор бы самодовольно усмехнулся, но рот был занят. Так что пришлось с энтузиазмом посасывать, наслаждаясь грудными стонами любовника.

Когда он выпустил мокрый от слюны член изо рта, Горелов готов был лезть на стену от желания наконец-то заняться тем, чего был лишен столько времени по собственной глупости.

– У меня там никого не было уже восемь месяцев, – напомнил Егор, но безропотно взял баночку смазки, что валялась рядом с рукой Горелова. Там же лежали и кондомы.

– Помню я, мать его, – прошипел Виктор, следя за его движениями с горящими глазами.

У Егора тоже слегка тряслись руки, когда он натягивал на член Горя презерватив, а потом размазывал по нему смазку. Задница то дергалась от страха, то, наоборот, от предвкушения.

– Давай уже, – попросил Виктор, протянув руку и погладив Егора по бедру.
Слишком послушно и спокойно, давая любовнику самому выбрать время, когда же начать насаживаться. Егор это оценил. Особенно помня, как Горе обожает командовать во время секса.

Пристроившись и направив член Горелова рукой, Егор начал потихоньку опускаться, делая это медленно и осторожно. Конечно же, было больно. После такого-то перерыва, да на такой-то член! Но парень упрямо опускался, терпя легкую боль и жжение. Очень помогали ненавязчивые поглаживания Виктора. Он то касался его груди, задевая пальцами соски, то принимался за бедра, оглаживая их нежно и почти невесомо. Так непривычно для Горелова, но так офигенно!

Но наконец-то ягодицы коснулись паха, так что Егор вздохнул с облегчением и попытался расслабиться. Он не двигался, как и Горе. Эта минута передышки была необходима как воздух.

– Ты такой классный, – вдруг выдал Горелов, протянув руки и погладив его по щеке.

Для этого мужчине пришлось облокотиться на локоть и слегка привстать. Но зато он был вознагражден легкой улыбкой Егора.

– Ты тоже, – выдохнул парень, начиная легонько покачиваться.

Смазка немного холодила, а чувство натянутости доставляло невообразимое удовольствие. Хотелось уже двигаться, но Егор медлил, давая себе чуть больше времени. И еще ему было приятно, что Горелов не спешит, а предоставляет ему самому выбирать, что и как делать. В будущем, зная гореловский характер, на такое расчитывать не приходилось.

Егор мысленно улыбнулся, осознав, что уже планирует, какое же у них будет будущее. Но после всего, что произошло, почему-то все сомнения покинули парня.

Он немного привстал и резко опустился, закусывая губу. Горелов издал стон, судорожно напрягая бедра и поддаваясь навстречу.

– Твою мать! – вновь ругнулся Горелов, вцепляясь пальцами в его бедра. – Этого мне и не хватало!

– Да! – согласно воскликнул Егор, оказавшийся, наконец, там, где и мечтал с первых дней их знакомства.

А дальше он просто стал безостановочно приподниматься и опускаться, не снижая темпа. Оба постанывали и двигались резкими толчками, приближаясь к оргазму.

Кончили, как ни странно, одновременно. Егор жалобно пискнул, забрызгивая спермой гореловский живот, и рухнул сверху, не в силах держать свое тело в вертикальном положении

@темы: моб

---

Горячая пора

День 9

"Система нервная" Sco

…Тёплые подушечки пальцев пробежались по его спине, разгоняя по коже мурашки. Колян закруглил лопатки, подставляя то одну, то другую. Вот бы каждую ночь снились такие приятные сны! На смену пальцам пришли мягкие губы, покрывающие спину лёгкими поцелуями. Всё тело наполнилось маленькими пузырьками удовольствия, расслабляя каждую мышцу. Влажные губы поднялись вверх по позвоночнику и начали прихватывать кожу на шее, за ушами, вдоль подбородка. Колян подставлялся под ласку, постанывая. Тело отзывалось пульсацией в паху, в сосках, в заднем проходе. Стесняться было некого, ведь это сон. Самсонов был готов, он весь исходил похотью, он был полностью открыт. Ловкие пальцы защемили соски, и от этой болезненной ласки от сосков прошли молнии прямо к мошонке. Ладонь огладила его грудь, затем спустилась ниже, прижала стоящий член к животу, поглаживая его снизу, там, где под головкой выпирает очень чувствительная уздечка. Колян дёрнулся от слишком грубого прикосновения к такому нежному месту. В голове начало проясняться. Он приоткрыл глаза и увидел прямоугольник окна. Самсонов был в своей комнате, на своей кровати, но он был не один. В животе похолодело и разом перехватило дыхание. Двигающиеся по его телу руки замерли, но не исчезли. Он втянул носом воздух, улавливая запах своего ночного гостя. Сергей обнимал его сзади и, судя по ощущениям, был полностью обнажён. Самсонов впал в ступор, не понимая, что ему делать. Он застрял между страхом и похотью, парализованный чужой волей. С секунду подождав протестов и так их и не дождавшись, Сергей огладил его ягодицы. Колян выдохнул и закрыл глаза, принимая своё поражение. Сил хватило только на то, чтобы жалобно проскулить:
- Пожалуйста, не надо…
- Тс-с-с, ничего не бойся, - прошептал Сергей, проходясь пальцем по расслабленному анусу своего недисциплинированного пациента.
Самсонов судорожно сглотнул. Что тот с ним сделает? Ведь это, фактически, принуждение. Почему он прицепился к натуральному, как стопроцентный хлопок, пациенту? Колян ведь никогда не давал ему повода! Не то чтобы он боялся Сергея, но в постели не мог дать отпор наглецу. Складывалось ощущение, что Сергей знает что-то такое, что до Самсонова никак не доходило. Будто у медбрата был чёткий план, а Колян был не тем человеком, чтобы помешать его реализации.
Он молча позволил перекатить себя на живот и развести ноги в стороны. Сергей мял его тело, не сдерживаясь и не стесняясь. Он хозяйничал в Коляновой постели, как недавно - в прихожей. Ещё при появлении мокрого ухмыляющегося гостя на пороге Самсонова накануне, стало понятно, что его, Коляново, падение – это дело времени. В тишине ночной квартиры был слышен каждый шорох: рваный вздох, скрип кровати под ними, шуршание фольги и самый позорный звук – чавкающий, когда смазанный палец начал вкручиваться в узкую щель между ягодиц. Сергей больше не пытался сделать вид, что всё это часть терапии - на пальце не было резинки. Он бестрепетно таранил пальцем задницу притихшего "пациента", постанывая, заводясь от собственных действий. Потянув Коляна вверх и назад, он уложил того животом на согнутые в коленях ноги. Николай чувствовал свой торчащий, истекающий член в ложбинке между своими же бёдрами и потирался об него животом. В кишке уже крутились и дёргались два пальца, рассылая вибрацию до самой диафрагмы. Он приподнял туловище, пытаясь добраться руками до своего хера, но ноги разъехались, и он очень правдоподобно изобразил лягушку. Пока Колян пытался собрать себя в кучу, в его растянутую задницу вошёл член. Вот так, без единого слова, без предупреждения, без моральной подготовки - Сергей просто вогнал в затрепыхавшегося Самсонова свой горячий хер.
- А-а-а-а, - низко протянул тот, хватаясь руками за подушку, пытаясь уползти, но Сергей, заранее предвидя такой манёвр, удержал Коляна за плечо.
Член внутри распирал, тянул, давил, наполнял и, одновременно, заставлял полностью расслабиться. Сердце сбивалось с ритма, Коляну было очень страшно и вместе с тем охуительно хорошо. Сергей будто взял идеальный аккорд, нажал на все нужные клавиши, и в его ушах разлилась прекрасная музыка.
- Блядь, я убью тебя… - прохрипел Самсонов и начал двигать своими бёдрами взад-вперёд, заставляя чужой член скользить внутри себя. – Су-у-ука, я убью тебя…
Сергей не двигался, фактически он вошёл по самое основание и замер, позволяя партнёру принять удобное для себя положение, только придерживая за плечо, чтобы тот не утёк. «Вот и всё, - подумал Колян, продолжая крутить задницей. – Я пидор. Петух».
Он отупел, как кот под валерьянкой, превратился в похотливый комок нервных окончаний. Безвольное тело жаждало только стимуляции всех своих рецепторов. Сергей начал сам толкаться бёдрами, замирая после каждого толчка. То ли кайф ловил, медленно и глубоко натягивая поверженного, то ли прислушивался к чужой реакции. Самсонов ритмично крякал в подушку каждый раз, когда член проталкивался в его утробу, словно стараясь пригвоздить его к кровати. Пуская слюни на наволочку, Колян зажмурился, чувствуя, как от затылка вниз по шее и лопаткам проходит покалывающая волна.
- Хочешь быстрее? – шёпотом спросил Сергей, наклонившись и обняв его двумя руками, словно ребёнок плюшевого мишку.
Тот задёргал головой в знак согласия и натужно замычал. Задница пульсировала и сжималась, как неразумная ебливая амёба, ей всё было мало. Сергей не разочаровал её, войдя в темп сумасшедшего кролика-садиста, вытрахивая из Коляна последние мозги. Он жарил своего послушного пациента так, что койка начала хрустеть ножками. Самсонов орал в подушку, пытаясь держаться одной рукой за спинку кровати, а второй дотянулся себе между ног и, дурея от кайфа, то дрочил свой член, то сжимал яйца. «Да если бы меня раньше так драли, я бы из койки не вылезал!» - подумал он и тут же переспросил себя: - «Что?!! Что ты, блядь, сказал?!» От диалога с собой его отвлёк медицинский работник, выстанывая куда-то между его лопаток:
- Давай, конфетка, кончай! Давай, ну!
Послушный Колян тут же напрягся, перестал дышать, сжал веки до боли в глазных яблоках и взорвался изнутри.

@темы: моб

---

Горячая пора

День 8

"Когда молчат кузнечики" Тери Сан

Риому, придерживая его за лодыжки, входил очень осторожно, не торопясь, внимательно следя за малейшим выражением лица Лейда, чтобы остановиться, если ему станет больно, прекрасно зная, что сам асин никогда не скажет об этом. Осознав, что этот ублюдок планирует церемониться с ним, как с драгоценной девственницей, Лейд стиснул зубы и подался ему навстречу.
Риому отчаянно зашипел и, не удержавшись, саданул асину по голове.
- Идиот. - На глазах принца выступили слёзы. - Придурок! - руганулся он. - Ты мне чуть член не сломал.
- Эээ, по моему, там нечего ломать, - предположил Лейд и, поймав выражение чужих глаз, задохнулся от внезапного острого чувства, которое так удивительно не вязалось с болезненным ощущением инородного тела в собственной заднице.
Риому не двигался, повиснув над ним на руках, давая обоим время привыкнуть. От выходки Лейда он дёрнулся, и заколка, державшая причёску, раскрылась и с глухим стуком упала на пол. Чёрные волосы рассыпались по плечам, заструились вниз прядка за прядкой, накрывая обоих шелковистой волной.
Лейд поймал одну, зажимая в кулаке, дёрнул. Риому не пошевелился. Лейд потянул сильнее.
Риому перехватил его кулак, развернул. И поцеловал костяшки пальцев, продолжая смотреть неотрывно, гипнотизируя странной, пугающей серьёзностью происходящего.
Ладонь испуганно распахнулась и встретилась с другой ладонью. Медленно текли секунды, кружась и тая в бесконечном потоке времени. Риому сплёл пальцы в замок, шепнул беззвучно.
И подавшись назад, с неожиданной силой толкнулся вперёд, замирая и опускаясь на него очень мягко, почти нежно, пронзая болью до самого горла, отстраняясь и снова сближаясь серией коротких сильных толчков.
И внезапно кристальное осознание происходящего выгнуло асина судорогой острого яркого возбуждения. Мышцы сжались, рождая тихий стон, тело двинулось в ответ непроизвольно. Раскрываясь, захватывая, умоляя не отпускать, продолжать, двигаться, ещё сильнее, ещё чуть ближе, навстречу сияющему источнику, начавшему рождаться изнутри.
- Нечего ломать, говоришь? - шепнул Риому заговорщически, позволяя себе первую победную ухмылку, привычную, невыносимо нахальную... полную скрытого облегчения
На лицо асину упала капля пота, скатившаяся с чужого виска. Губы Риому приоткрылись, желая опровергнуть, и напряглись пойманные вспышкой наслаждения, туманящей разум, застилающей поволокой глаза. Был ли он когда нибудь более прекрасен чем сейчас, в этой секунде удивительно полного мгновения, на пике приближающегося оргазма, когда они были столь близки, что кажется ближе не могло быть.
Риому застыл, прикусив губу, прикрывая веки. Сдержаться и не кончить прямо сейчас для него было почти мучительно.
Лейд перестал дышать, широко распахнув глаза, понимая, что никогда в жизни не сможет забыть.
Преступление быть таким красивым. Замершая бабочка, трепещущая крыльями. Он резал воздух своей красотой.
И острыми осколками этого видения было невозможно дышать.
Терпеть этот лёгкий раскачивающийся трепет. Невыносимо.
- Пожалуйста... - кажется, он сумел сделать судорожный всхлип, и сердце застучало вновь.
- Пожалуйста. - Кажется, так. Риому открыл глаза и посмотрел на него затуманенным ласковым взором и, склонившись, вобрал его губы, вдыхая воздух в сжатые лёгкие, а может быть, саму жизнь, продолжая двигаться.
- Пожалуйста... Риому... пожалуйста.
Лейд не знал о чём умоляет его.
Девятый дракон с мучительным наслаждением разрывал его плоть, и Лейд не знал способа, как сделать так, чтобы он мог войти ещё глубже, ещё сильнее, чтобы суметь растворить его в себе. Поймать в ловушку, из которой для Риому не будет выхода, спрятать его от всего мира внутри собственного тела, защитить, не отдавать, даже самому себе - ведь Риому такой дурак, что обязательно наворотит глупостей...
И тогда им не придётся выбирать.
- Ближе, Риому! - он не понимал, что шепчет вслух, не понимал, что Риому может слышать его, и слышит каждое слово, заставляющее его двигаться жёстче, сильнее, глубже... до боли, именно так, как было необходимо сейчас им обоим.

@темы: моб

---

Натворила))

2.03
Между ними с первой встречи искрил взаимный интерес, но вылиться в что-то конкретное он не успел: Гере подтвердили зарубежную стажировку, которой тот долго добивался, а Сане неожиданно перепало место оператора в группе, мотающейся по ближнему, и не очень, зарубежью.
Это было даже смешно, как судьба постоянно сводила их нос к носу, демонстрируя некую метафорическую «грушу», чтобы потом снова разбросать по разным уголкам земного шара. Саня уже готов был дать Гере хоть посреди Елисейских полей, хоть прямо перед Лувром, но даже это не склонило фортуну на его сторону.
Спасал скайп. Правда, каждый сеанс связи оставлял после себя горькое послевкусие да фантомные ощущения на кончиках пальцев. Слава Богу, жизнь не была последней сукой, окончательно сведя Геру с Саней через каких-то полгода.
…Возле джакузи, Гера не выдержал первым. Протянул руку, провел пальцами по животу, вдоль кромки полотенца. Саня беззвучно выдохнул, мышцы его живота дрогнули, сокращаясь. Гера скользнул пальцами внутрь, в приоткрывшуюся щель, подцепил узел и потянул, распутывая. Подхватив соскальзывающее полотенце, Гера развел края в стороны. Его глаза скользили по обнаженному телу, смакуя каждый великолепный сантиметр, сверху донизу и снова вверх, не пропуская ничего. Лицо Сани горело. Он не был девственником, но стоять вот так, близко, откровенно перед кем-то, было…необычно, непривычно, странно? Гера потянул полотенце на себя, подтягивая Саню вплотную к себе. Провел обветренными губами по его шее, едва обозначил поцелуй под нижней челюстью и шепнул возле уха долгожданное:
- Ну, здраствуй, кот.
Саня повело. Качнувшись вперёд, он всем телом влип в Геру.
- Здравствуй, - выдохнул в ответ.
- Долго, да?
- Долго…
Полотенце скользнуло по ногам и упало на пол неряшливой лужицей. Ткань вниз, а горячие, прожигающие насквозь ладони – вверх. Прошлись вдоль позвоночника, огладили плечи, легонько, костяшками провели по бокам и остались внизу, крепко прихватив ягодицы. Жесткая ткань герыного полотенца начинала бесить Саню, он сорвал его и отбросил в сторону. Притёрся пахом к паху Геры, коротко, с облегчением, простонал:
- Да-а-а!
Пальцы Геры сжались сильнее. Чувствительность Сани отозвалась в нём вспышкой злого голода. Он сделал шаг вперёд, потом второй, тесня Саню, пока не прижал его лестнице. Саня ничего не замечал. Он оглаживал широкую грудь Геры, его раскаченные плечи, сильные бёдра. Беспорядочно целовался, иногда прерываясь, чтобы впиться в шею или плечи коротким укусом. В его руках был мужик, которого Саня хотел слишком давно. Хотел так, что почти до мяса стёр ладони.
Гера скользнул рукой на горло, чуть сжал его и отстранился, разрывая поцелуй. Он смотрел Сане в лицо, и ему нравилось то, что он видел: приоткрытый рот, лихорадочный румянец на скулах, и глаза, в которых бурлила нужда и желание, вперемешку с мольбой. Он сдвинул ладонь выше, с силой провёл большим пальцем по саниным губам, сминая их.
Саня так же прямо, открыто смотрел в ответ. Чуть двинув головой, Саня облизал подушечку большого пальца, а потом втянул его в рот. Его щёки запали, подчеркнув идеальную «о», сложившуюся из пунцовых губ. У Геры спёрло дыхание и будто долбануло током насквозь, через макушку прямо в член.
- Что же ты творишь! – прошипел сквозь стиснутые зубы. Второй рукой пришлось слегка оттянуть яйца, иначе вечер грозился закончится прямо сейчас. Переведя дух и отступив чуть назад, Гера жестко посмотрел Сане в глаза и приказал:
- Развернулся и положил руки на перекладину.
Саня вздрогнул, его зрачки расплылись, теряя фокусировку, и чуть пошатнувшись, будто разом лишился всех костей, он повернулся и ухватился за верх лестницы.
- Молодец, - похвалил Гера.
Двинувшись вперёд, он вжался пахом в задницу Сани, скользнул руками по груди и с силой засосал кожу у основания шеи. Мартовским котом Гера терся об послушно стоявшего Саню. Его руки растирали и мяли накачанную грудь, пока не остановились на сосках. Гера тискал, сжимал и оттягивал их, царапая шершавыми пальцами, пока Саню буквально не начало колотить в его руках.
- Ш-ш-ш, - успокаивающе произнес Гера, - продолжаем.
Саня мотнул головой, соглашаясь. Гера надавил Сане на плечи, заставляя согнуться, укладываясь корпусом на широкий край джакузи. Руками провел по ягодицам, скользнул между бёдер и раздвинул их, вынуждая Саню широко расставить ноги. Ладони продолжили скользить вниз по внутренней стороне ног, от промежности, покрытой испариной и остро пахнущей мускусом до тонкой кожи на щиколотках. Гера стёк следом за руками, опустившись на колени между саниных стоп.
От чувствовал, как раздваивается. Пока пальцы выглаживали каждый сантиметр мускулистых, убийственно длинных ног, взгляд прикипел к пульсирующей, блестящей дырке между разведённых половинок. «Блядь, готовился!» - пронеслось в голове, мелькнуло и пропало в блаженной пустоте.
Гера захотелось сдохнуть, лишь бы увидеть это. Как под гипнозом он потянулся вперёд и длинно лизнул от яиц до судорожно сжавшейся дырки. Саня изумлённо ахнул и дернулся назад, безмолвно умоляя о большем.
И Геру сорвало. Он вылизывал яйца, ввинчивался языком в дырку, наглаживал задницу, едва обозначал прикосновения к члену. Разводил полушария в стороны и заполнял дырку пальцами с двух рук, жадно вылизывая языком и их, и нежное нутро. И казалось лез, пёр внутрь всем собой.
Этого было и много, и мало, и это выворачивало Саню на изнанку, почти заставляя плакать. Его начало трясти, ноги подламывались и этот едва слышный, просительный скулёж, тоже был его. Он пропустил, в какой момент Гера поднялся с колен и вставил ему в задницу сразу три хорошо смазанных пальца. Они ощущались как надо, двигаясь внутри, натирая чувствительные стенки. Когда на особо сильном толчке пальцы задели простату, Саня вскрикнул и прогнулся в пояснице практически на излом. Ладонь, придавившая между лопаток, уложила его обратно. Где-то, в другой вселенной, щёлкнула резинка одеваемого презерватива и заднице прижалась крупная, горячая головка.
Мгновение полюбовавшись раскрытым, готовым для него, трясущимся от желания быть трахнутым, Саней, Гера медленно двинулся вперёд, втискиваясь в дырку, раздвигая мышцы своим членом, перекраивая их под себя. Он останавливался, лишь проникнув полностью. Гера замер и оставался неподвижным, пока не увидел, как перекатываются, расслабляясь, мышцы на спине и руках. Он наклонился к Сане, поцеловал вспотевший затылок. Начала двигаться, сначала лишь обозначая движение. Расцеловал плечи. Двинулся резче, постепенно увеличивая амплитуду. И когда Саня начал отвечать: стонами, движениями навстречу, всем собой, - Гера распрямился, положил ладони на бёдра и со шлепком ударился об задницу. Раз, второй, третий. Он двигался размеренно, мощно, стараясь каждым движением проехаться по простате. Пот тёк по спине, щипал, заливая глаза. Оргазм маячил совсем близок, но Гера держался на последних клочках упрямства.
Саня замотал головой, растрепывая прилипшие к лицу волосы и задушено простонал:
- Гера-а-а!
Ладонь тут же соскользнула с бедра к паху и обхватила пальцами член. Каждый раз, когда Гера двигался внутрь, он вбивал Саню в свой кулак. Саня стонал всё громче, всё отчаяннее, пока не замер, выплёскиваясь Гере на руку. Его дырка судорожно сжималась, идеально облегая член и через пару поспешных толчков Гера последовал за ним.
Он лежал, упираясь лбом в мокрую спину Сани. Гера едва дышал, по капле возвращая лёгким кислород. Под ним постепенно приходил в себя Саня. Гера аккуратно вышел из него, выбросил использованный презерватив. Бегло убедившись в отсутствии повреждений, помог Сане подняться, привлёк его к себе и спросил, лукаво улыбаясь:
- Ну как, кот, захочешь повторить?

9.03
Гера остановился в дверном проеме, прислонился плечом к косяку и смотрел, как приглашённый спец разминает Саню. Таскание всякого барахла для съемок сказывалось на состоянии спины не лучшим образом, время от времени с этим приходилось разбираться.
Вот и сейчас, Саня кайфовал под руками массажиста, любезно предоставленного отелем. Глаза Геры, не отрываясь следовали за руками, скользящими по блестящему от масла телу. Только куцее полотенце прикрывало задницу, всё остальное было, как на ладони. Саня вздыхал расслаблено, томно, покорно прогибаясь под руками. Внезапно Гера понял, что хочет его, такого, – послушного, расслабленного, податливого. Согнуть в бараний рог и трахать, игнорируя протесты и жалобный скулёж.
Мысленно нарисованная картинка заставила член приподняться. Гера незаметно его поправил, предвкушая окончание сеанса. Закончив, массажист заботливо укрыл Саню пледом. Затем тактично удалился из номера, предоставляя клиенту возможность отдохнуть.
Выждав минуту, Гера вывесил на ручку номера табличку «Не беспокоить», заблокировал дверь и вернулся к Сане. Остановился у изголовья массажного стола, позвал:
- Кот, труба зовёт.
- Куда? – страдальчески простонал Саня
Он едва ворочал языком. Не хотелось не то что шевелится, даже думать было лениво. Гера запустил пальцы ему в волосы, легонько погладил, потом сжал пальцы в кулак и настойчиво потянул, разворачивая лицом к своему паху:
- Недалеко, - сострил.
Саня поднял голову со скрещённых рук и открыл любопытствующие глаза. Напротив маячил внушительный бугор, оттягивающий тонкую ткань брюк. Рот наполнился слюной, а внутри кольнуло острым желанием почувствовать на языке упругую головку. Гера придвинулся ближе, жестко повозил Саню лицом об выпуклость. Это смотрелось так здорово, что он не сдержался, выдохнул протяжное «Да!». Глаза, в которых разгоралось пламя, румянец, проступивший на скулах, приоткрытый рот и выразительный губы – всё это безумно хотелось испортить, запачкать. Эта потребность подгоняла, жгла нутро. Гера поспешил расправиться с одеждой, стянув одной рукой брюки вместе с боксёрами и задрав рубашку к груди. Снимать её он не стал – с пуговицами пришлось бы возиться слишком долго. А он уже исчерпал запасы своего терпения.
Саня, прикрыв глаза, водил губами вдоль ствола, всё больше заводясь от сочетания шелковистой гладкости, солёного вкуса и пряного запаха. Геру нещадно трепало между очень мало и слишком много. Когда Саня издевательски медленно провёл языком под головкой, Гера не выдержал и резко вставил на всю длину. Не ожидавший этого Саня закашлялся, стенки горла сократились, туго массируя член. Отстраниться стоило большого труда. Саня, конечно, уже привык к его замашкам, но Гера старался не злоупотреблять. Он понемногу толкался в жаркую глубину, давая время на привыкнуть, постепенно набирая обороты. Гера всё так же держал Саню за волосы, лишая его возможности уклонится, изменить свое положение. Трахая его рот и заставляя покорно это принимать. Мокрые, хлюпающие звуки ласкали слух. Жгучие волны прокатывались по коже. Жар стекался со всего тела в низ живота, закручиваясь в тугую спираль. С каждым её витком Гера ждал, что вот сейчас, ещё немного – и она лопнет. С каждым движением Гера толкался сильнее и глубже. Вскоре Саня предупреждающе хлопнул его по бедру. Гера выскользнул изо рта, охватил рукой влажный от слюны ствол и принялся яростно дрочить, подгоняя оргазм, предвестники которого уже яркими искрами блуждали по телу. Саня вскинул на Геру покрасневшие, совершенно дурные глаза, облизал пересохшие губы с ярко-красными натёртыми уголками – и Гера не выдержал, взорвался, забрызгивая лицо, взлохмаченные волосы, острые скулы и приглашающе высунутый язык. Застонал побеждённо, замер, переживая бушующую внутри бурю – и обессиленно осел на пол, лицом к лицу с Саней.
Саня опустил подбородок на сложенные ладони. В его глазах плескалась сытость, а на губах играла довольная улыбка.
Гера выдохнул ошалело:
- Кот, ты – бомба!
И поцеловал в истерзанные, опухшие, любимые губы.

16.03

- Что ты задумал? –поинтересовался Саня, недоверчиво сощурив глаза.
Гера мельком глянул на него и едва сдержал смешок. Сейчас Саня, как никогда был похож на дикого кота, которого пытаются приманить куском какой-нибудь вкусняхи. И хочется, и колется.
- Не волнуйся, кот, фирма гарантирует – тебе понравится.
Он уверенно лавировал среди офисного планктона, радостно и стремительно разбегающегося от стеклянной свечки бизнес-центра. Конец рабочего дня заполнил улицы вечернего города людскими реками. Только Гера с Саней шли, как лососи на нерест, против течения, в сторону высотки.
В мраморном вестибюле, Гера оставил Саню у входа, а сам отвел в сторонку начальника охраны. Спустя пару минут тихого разговора, Гера кивнул Сане, подзывая его к себе. Когда Саня подошел, Гера, ёрничая, вытянулся в струнку, резко кивнул головой, отвёл приглашающе руку в сторону и высокопарно произнес:
- Колесница подана, сударь.
После чего, ухватив пытавшегося не рассмеяться Саню за локоть и потащил к блестящим зеркальным хромом лифтам.
- Шут гороховый, - фыркнул Саня, когда отсмеялся и смог говорить.
Тихий современный механизм бесшумно летел вверх сквозь опустевшие этажи. Гера промолчал. Он стоял, опираясь руками в поручни за спиной и любовался с Саней. Своим высоким, горячим, идеальным - от запылённых кроссовок до лохматой шевелюры, - Саней. Поэтому и держался за прохладный метал, чтобы не разложить его прямо в лифте, под присмотром камер. Зато, видимо, с выражением глаз и лица справиться не удалось, потому что Саня покраснел, опустив в пол возбуждённо сверкнувшие глаза. Гере безумно нравилось это в нём, сочетание скромности с горячим темпераментом и чувственностью.
Поднявшись на самый верх, они вышли на крышу, прохрустев галькой. Это была одна из тех современных крыш, где устраивают зелёную зону с деревьями в больших кадках и широкими скамейками для отдыха. Выбрав одну, стоящую недалеко от края крыши, Гера сбросил туфли с ног, легко запрыгнул на скамейку, сел сам и усадил Саню у себя между ног. Его руки скользнули, обнимая, а подбородок опустился Сане на плечо. Некоторое время они сидели молча, любуясь городом и наблюдая за тем, как садится солнце.
- Здорово, правда? – глядя на невероятную панораму, спросил Гера.
- Ещё бы, - заворожённо ответил Саня, пытающийся охватить всё сразу.
- А я знаю, как сделать ещё лучше, - заговорщицки шепнул Гера.
Саня промолчал, но его ушами покраснели, а дыхание участилось. Другого сигнала Гере и не нужно было. Он скользнул обеими руками вниз по животу, накрыл пах, где уже начиналось оживление. Провёл носом по шее, источающей жар и зарождающееся возбуждение. Гера сжал член, погладил, снова сжал. Кровь, пульсирующая в нём, мягко толкнула в ладонь. Гера одобрительно рыкнул:
- Да, кот, вот так. Раскройся для меня.
Дрогнув, бёдра раздвинулись широко в стороны. Твёрдый, пульсирующий под давлением «боксёров» член проступил под тонкой ткань штанов.
- О, да! – присвистнул Гера. – Пора веселиться.
Он немного сдвинулся назад, укладывая Саню себе на грудь, и запустил обе руки под мягкую резинку штанов. Спустив край «боксёров» под яйца, Гера принялся надрачивать Сане член, одновременно тиская и наглаживая яйца второй рукой. Уже через пять минут Саня со сдавленными криками и откровенными стонами бился в его объятиях. Его тело выгибалось от страсти, пойманное, зажатое между жадными ладонями и пышущим жаром Герой.
Когда Саню начало потряхивать, а на головке проступило семья, Гера со словами «сейчас, кот, потерпи», опрокинул их на скамейку, уложив на бок лицом друг к другу. Расстегнул ширинку. Свёл их члены вместе. На пробу двинул рукой вверх-вниз несколько раз и глубоко, напористо проникая языком, поцеловал Саню.
Оторвавшись от него, Гера мучительно свёл брови и настойчиво выдохнул:
- Давай, Саныч, подключайся.
Ладонь Сани упала рядом с ладонью Геры и общая хватка, ускоряясь, заскользила по прижатым друг к другу стволам. Общее рваное дыхание, страсть одна на двоих, восторг от близости и наслаждения, мир такой близкий и далёкий одновременно. Накрыло их внезапно, одного за другим. Накрыло и разметало на атомы, оставит только сперму, стекающую по пальцам. Несколько минут ушло на то, чтобы отдышаться. Потом Саня откинулся на спину и громко, счастливо рассмеялся. После чего заорал во весь голос:
- Ге-ра! Ты – бомба!

Вопрос: Нравится?

1. Да!		1	(100%)
2. Норм		0	(0%)
3. Такое себе		0	(0%)
4. Буэ		0	(0%)
Всего:		1 Всего проголосовало: 1

---

Горячая пора

День 7

"Вчерашний вечер" Vinmar

Ждать. Своей. Участи.
Артур почувствовал, как член его дернулся только при одной этой мысли. Веревки теперь казались не только ограничивающими, они казались чем-то пугающе эротическим, и в особо чувствительных местах натирали вполне определенным образом. О них даже хотелось потереться. И ноющая легкая боль в руках и ногах, в мышцах бедер и предплечий – тоже носила привкус какой-то странной, тягучей истомы.
Артур вдруг представил себя жертвой волшебного дракона, распятым на камне в запретном лесу.
Вот он привязан, лежит и ждет, пока дракон прилетит – темный, ужасный, могущественный, и сделает с ним что-то… что-то такое, от чего дыхание учащается, а яйца и задница поджимаются в предвкушении. Может быть, острота положения как раз в том, что неизвестно, что именно сделает с ним дракон? Как будет терзать его? Каким окажется само это чудовище, бьющее над распростертым телом золотыми крыльями? Будут ли впиваться в это тело огромные кривые когти, будет ли монстр обжигать пламенем из пасти, скользить по доступной коже горячей и влажной алой чешуей? Прикоснется ли раздвоенным ядовитым языком к самым чувствительным, самым запретным точкам, и каким будет это прикосновение – обжигающим, парализующим, невыносимым, сладостным? И, самое главное, на что будет похож его член, когда все-таки войдет в жертву? Раскаленным, огромным, похожим на копье? Смертоносным? Артур уже представлял, как будет кричать при этом вторжении, как извиваться, как умолять, но он ждал этого, ждал, жаждал, не мог дождаться! И, в нетерпении, измученный ожиданием, он услышал, точно со стороны, собственный стон, и увидел, как его тело извивается на камне, в путах, под склонившейся тенью.
– Ты уже готов, – удовлетворенно и глухо сказал дракон, и Артур почувствовал, как его колени разводят еще шире и как настойчиво втискивается в него наконец прибывшее, невидимое для него чудовище – чем-то действительно горячим и огромным, так что его словно разрывает там, внизу, – и потом двигается широко, с огромной амплитудой, как маятник, и тело Артура двигается в унисон взад-вперед. И это длится, и длится, и длится, и Артур кричит пересохшим горлом, вырывает из себя скрежещущие крики, и удивляется, как еще не умер, и не может не кричать, потому что жжет везде, и он полностью отдан во власть, уже не помнит кому, помнит только, что он уже не человек, а кусок плоти, которым кто-то чужой удовлетворяет свою похоть…
И на этой безумной мысли Артур сжался и кончил, разбрызгивая сперму так, что поймал ее собственным ртом.

@темы: моб

---

Писала очередное задание по эротике. Нужно описать секс от пятисот до тысячи слов. На двести с чем-то мои герои уже приступили к делу. "Оооо, молодцы! Не подводят мамку, не тормозят.", - подумала я. Так они на пятьсот пятидесяти только закончили, гады! И на том спасибо, как говориться. В первой истории они больше тысячи намотали, выедая мосх чайной ложечкой.

@темы: творю-вытворяю

---

Горячая пора

День 6

"Я думаю, демоны - это мы" Водолейс

Он повернулся и впечатался в Джаспера - тот, оказывается, подкрался совсем близко. Джаспер поймал его ладонь и прижал к своей вздыбленной ширинке. Под двумя тонкими слоями ткани подрагивал твердый, горячий и напряженный член. Шерман сглотнул, совершенно растерявшись.
Джаспер внимательно смотрел ему в лицо, и с близкого расстояния такому умному и хитровыебанному парню, как Джаспер, должно быть, все было предельно понятно.

- Ты хочешь его? – тихо спросил Джаспер. – Он весь твой, если захочешь.
- Я… - начал было Шерман, но Джаспер положил пальцы ему на губы.
- Тс-с, - шепнул Джаспер, поглаживая его по щеке. – Не надо слов. Просто кивни, и я все сделаю для тебя.
У Шермана плыло перед глазами, во рту было сухо, а колени натурально подгибались. Та часть его натуры, которую он… черт, да больше двадцати лет подавлял, неистово рвалась наружу, к этому мальчишке, который, вообще-то, ему в сыновья годился. К мальчишке с глазами волка-альфы, с наглой улыбочкой, ласковыми пальцами и крепким хуем.
К тому, кто увидел в Шермане что-то большее, чем обычного заключенного. Кто рассмотрел настоящего Шермана.

- Покажи его, - хриплым шепотом попросил Шерман, сдаваясь на милость победителя.
Джаспер тут же отступил и стянул штаны, оставшись в серых трусах, натянутых домиком посредине. Впрочем, и трусы от тут же стянул на бедра. Шерман едва не застонал – член у Джаспера оказался длинный, средней толщины, но красивый, аккуратный, с бледно-розовой головкой.

- Раздевайся! – приказал Джаспер и кивнул в сторону своей койки, даже не сомневаясь, что его приказ исполнят.
Шерман уже спустил штаны и взялся за робу, но Джаспер вдруг остановил его жестом, задрал его робу и заправил ее нижний край за ворот, на манер летней кофточки у девчонок, разве что узлом на груди не завязал. Еще и улыбнулся очень удовлетворенно, осматривая крупное, мускулистое, татуированное тело Шермана. Когда Джаспер увидел дорожку темно-рыжих волос внизу живота, его глаза так и вспыхнули.

- В следующий раз я сам буду тебя раздевать, детка, - пообещал Джаспер.
У Шермана внутри все завязалось сладким узлом. Он сглотнул, надеясь, что не выглядит жалко, но, наверное, выглядел. Ну и плевать.
Джаспер снова окинул его цепким, восхищенным взглядом и расплылся в жадной улыбке. Ему все нравилось и совершенно не смущало, что Шерман его в два раза крупней.

- Красавчик, - промурлыкал Джаспер. – Иди ко мне, детка.
Шерман шагнул. Он понятия не имел, куда все это заведет и чем закончится, он вообще уже плохо соображал от похоти, и неожиданно для себя понял, что ему чертовски нравится подчиняться. Он ужасно соскучился по сладкому чувству беспомощности, и по кому-то властному, со взглядом альфа-самца, кто будет решать за него.
Джаспер усадил его на кровать и обнял сзади, погладил по плечам, настойчиво потеребил отвердевшие соски, потом укусил за загривок, очерчивая кончиками пальцев контуры татуировок.

- Тс-с, малыш, - прошептал Джаспер ему на ухо, оставляя мелкие поцелуйчики на шее. – Не бойся, я сделаю тебе хорошо.
Шерман осознал, что дрожит всем телом – но уж точно не от страха. Он попытался что-то сказать, что-то такое насмешливое и едкое, что поставит зарвавшегося Джаспера на место, но тот куснул Шермана за мочку и провел пальцами по губам.
- Давай, - прошептал Джаспер, - возьми их в ротик. Пососи их как следует.

"Да ну нахуй", - подумал Шерман, у которого возникло острое чувство иррациональности происходящего. Горячая ладонь Джаспера скользнула вниз, пощекотала живот и требовательно, крепко сжала член.
- Принцесса, - шепнул Джаспер. – Если ты хочешь что-то получить – тебе меня придется об этом попросить. Громко.

Шерман обреченно простонал, разомкнул губы и позволил тонким пальцам скользнуть в свой рот. Он принялся сосать, и едва не заскулил, такое удовольствие это ему доставило. Джаспер, который, похоже, и не ожидал такого рвения, судорожно вздохнул ему на ухо и принялся покусывать шею. Его ладонь двигалась в ленивом, почти издевательском темпе, пока совсем не замерла.

- Что ты? – спросил Шерман, задыхаясь. – Ну же?
- Раздвинь ножки, - попросил Джаспер.
Шерман опирался спиной на его колено, наверное, Джасперу было тяжеловато, но он не жаловался. Он вел себя так нахально, уверенно и небрежно, словно Шерман был мелкой, легкой и послушной девчонкой, а не здоровенным мужиком с огромными бицепсами, который и убить может. У Шермана от такого обращения мозги плавились.
Он так давно и так сильно этого хотел, и теперь, когда мечта сбылась, он не знал, что с собой, взрослым, выросшим, таким большим и совсем даже не воздушным, делать. А Джаспер знал.

Его влажные пальцы пробежались по боку, очертили мощное бедро, потом скользнули под тяжелую мошонку и прикоснулись к сжатой дырке.
- Привет-привет, сладенькая, - прошептал Джаспер. – Какая ты узенькая, какая ты красавица…

@темы: моб

---

Меня давно агитировали на "Теорию большого взрыва", но подсела я на неё только сейчас. Хорошая весчь, всё таки)) А самое кайфовое то, что смотрю только второй сезон и впереди ещё много-много серий и сезонов! Оргааазм...

---

"Сверхъестественное" закрывают в следующем году после пятнадцатого сезона. Не знаю, плакать ли и рвать волосы на голове, или поднять руки вверх и возопить "Давно пора!" В любом случае "это была хорошая охота" (с) Было здорово и я вас люблю, ребята!

---

Трудовыебудни

Если не загнусь, и не сойду с ума, буду выкладывать свою писанину с курсов. При условии, что осилю полторы тыщи слов по эротике за ночь.
Честно говоря, пока шансы двинутся крышей гораздо выше((

---

Горячая пора

День 5

"Исключение из правил" Vitce

Безумие какое-то.
Такао почти скулит, его бедра дергаются, но Мидорима прижимает их рукой, сгибает пальцы внутри него — уже почти свободно. Латекс плотный, скрипучий, но Мидорима чувствует каждый изгиб внутри его тела, чувствует под подушечками плотное.
Член во рту вздрагивает. На язык сползает капля густой соленой смазки, растекается, когда Мидорима вылизывает отверстие на головке, давит на него, ловит еще одну каплю.
Такао шарит по его плечам, цепляется, царапая кожу ногтями, зарывается пальцами в волосы, тянет вниз, тяжело накрывает затылок. Подчиняясь этому требовательному движению, Мидорима опускает голову, а потом снова отстраняется. Он облизывает член, ведет языком вдоль уздечки. Если прижать губами выступающую вену, можно ощутить, как захлебывается, частит пульс.
Пальцы толкаются в задницу Такао, и по волнам короткой лихорадочной дрожи, по захлебывающимся стонам Мидорима безошибочно понимает, что вот теперь-то точно делает все правильно.
Говорить Такао не может, только выдыхает какие-то надломленно-болезненные «Еще!» и «Шин-чан!» сквозь перехваченное горло. Да что там, он и дышит-то через раз.
Мидорима отстраняется, член Такао с влажным звуком прижимается к животу, и пропихивает в растянутый анус сразу три пальца почти до костяшек. Мышцы плотно обхватывают их. Раздраженно красные, влажные и блестящие, они кажутся еще темнее на фоне белого латекса.
Такао только хрипит. Его пальцы скребут по кровати, комкают покрывало, а потом Такао вскидывает руку и кусает ребро ладони.
— Теперь хорошо? — спрашивает Мидорима. Сам он готов кончить от одного этого зрелища. Его член весь мокрый от смазки, капля или две падает на колено Такао.
— Да, о да, — Такао ведет ладонью по лицу, пытается стереть пот, заливающий глаза, но пальцы не слушаются.Мидорима снова гладит его изнутри, и он высоко и гулко вскрикивает, не успев зажать рот. Из отверстия на головке его члена тянется тонкая ниточка смазки и белесого секрета предстательной железы. Мидорима читал об этом много, чертовски много, но нихрена теперь не помнит, у него голова-колокол, багровый звон катается в пустом черепе от уха к уху.
— Я же сказал, что ты кончишь от одних только пальцев, вот что, — говорит Мидорима, глотая вязкую слюну.
— Я еще не... о боже, боже, боже, Шин-чан! Это с ума сойти просто, это так... очуметь, я даже не думал... какие у тебя горячие пальцы, — Такао подается навстречу, сгибается и даже — о, черт! — подхватывает себя под ягодицы, раздвигая их пальцами. Теперь Мидорима отлично видит, что делает, видит раскрытый анус, поджавшиеся яички, темные волоски вокруг них. Пальцы Такао лихорадочно сжимаются, оставляя на заднице красные пятна. — Как же я хочу тебя! Я говорил тебе, я точно говорил тебе.
— Говорил, — соглашается Мидорима, нависая над ним, пот заливает глаза, капает с кончика носа на живот Такао. Он такой горячий, нестерпимо горячий, воздух вокруг него рябит.
— Скажу еще. Еще! — Мидорима не знает, обещание это или просьба.
Он сгибает пальцы, давит на простату сильнее, и Такао кричит в ладонь, его член вздрагивает, сперма выплескивается коротким толчком. И еще. И еще. Каждый раз, когда Мидорима вбивает пальцы внутрь. Кажется, это длится бесконечно, сперма уже не брызгает, лениво вытекает крупными белыми каплями, набухает и сползает по головке на живот.

@темы: моб

---

Горячая пора

День 4

"Жид, монстр, коммунист и котик" RNSENSE

Пока днем Рудбою явно зашкварно было даже думать, во что он со всей дури вляпался, ночами он, не задумываясь, оказывался между двумя своими любовниками, кайфуя, сходя с ума, каждый раз мысленно крича "мне похуй", когда робко что-то внутри намекало, что, Вань, ну, эт немног пиздец, ну нахуя ты так...

Кайфово было лежать под потеющим, как сука, Славой, долбящим его в ритме ебаного перфоратора, пока Мирон, дышавший открытым ртом, с видом объебанного торчка дрочил ему, медленно, словно издеваясь, и еще лез, гондон, пальцами пощупать влажную растянутую дырку каждый раз, когда Слава замедлялся и позволял прочувствовать каждый миллиметр своего немаленького хуя. Ване казалось, что он просто сдохнет сейчас, ведь Мирон нашептывал Славе на ухо что-то такое, от чего тот ухмылялся, как больной, и продолжал ебать Ваню, как в последний раз.

Такой же пиздец они повторяли с самим Мироном, загнув его раком, уткнув лицом в подушку, чтоб не слышать его командного тона и выключить внутреннего контрол-фрика, заставить его - всего такого гордого и рулящего всем перформансом - тупо стонать сорванной глоткой, пока его ебал Ваня, и всхлипывать, давясь потом славиным хуем.
Немаленьким, как все знают.

Потом посередине оказывался снова Слава, снова Мирон, снова Ваня, по кругу, по ебаному кругу, как если бы все трое впервые узнали все радости секса и теперь не могли натрахаться, не могли не заебывать друг друга до потери сознания.
Через пару таких улетных и сумасшедших раз, правда, стало попроще, без раздирающих ощущений ебанутости, без каких-то попыток поставить мировые рекорды по ебле втроем. Честно, они были бы чемпионами, если б проводились соревнования.

---

Горячая пора

Замоталась и пропустила выкладку очередной сцены, ну да ничего, сегодня будет "дайте два!" )))

День 3

"Вдребезги" Макс Фальк

Майкл дышал через рот, от необходимости молчать в легких горело, как от дыма. Он всегда любил секс погромче, но тут чёрта с два даже пискнешь, и он сидел, глотая воздух, как та золотая рыбка с экрана.
Джеймс тёрся о его пальцы, переплетался с ними, прижимаясь ладонью к ладони. Захватил его большой палец в кулак, будто член, прошелся по нему вверх-вниз от основания до самого ногтя.
От прилива крови у Майкла заложило уши и потемнело в глазах. Если б не сидел — упал бы. Резко двинулся в твёрдом кольце тонких пальцев, Джеймс ещё теснее сжал их, потёр подушечку большого пальца на самой верхушке.
Майкл незаметно переложил свободную руку, накрыл через штанину свой член — тот был как каменный. Прижал руку Джеймса к дивану всей пятернёй, пригладил, прошёлся по всей длине пальцев, раздвинул указательный и средний, будто ноги, прикоснулся к нежной перепонке между пальцами.
Джеймс еле слышно всхлипнул. Майкл покосился на его лицо — тот сидел с закрытыми глазами, кусая губы. Майкл надавил костяшкой пальца на перепонку — Джеймс беззвучно раскрыл рот, запрокинул голову.
Ёбнуться можно было.
Майкл отвернулся.
Он гладил раскрытые пальцы, льнувшие к руке, и горел от неведомого желания взять их в рот. Облизать. Провести языком по каждому, пощекотать между ними, прикусить подушечку пальца, всосать сразу два до самой последней фаланги.
Хрена с два это была игра или невинная ласка, Майкл ритмично, сильно тёрся о его руку, Джеймс до боли сжимал его пальцы, хватал за запястье, царапался в ладонь.
Майкл держался за свой член, как за опору. Дышал так тихо, что сам не слышал себя. Лицо горело. А рядом — рядом сидели люди. Смотрели в экран. Шептались. Ничего не знали. Ничего не видели. Майкл уже сам почти ничего не видел.
Джеймс вдруг резко вдохнул, его пальцы растопырились в судороге, он схватился за Майкла, быстро, коротко сжал несколько раз. Напряжённая ладонь стала горячей и влажной, обмякла.
Он кончил. Твою мать. Твою мать, он кончил.

@темы: моб

---

Горячая пора

День 2

Работая под правильным углом от Saysly

Упавшие на его задницу холодные капли смазки заставили Брока передернуться. Этого он тоже не делал черт знает сколько времени. С той самой роковой ночи с Пирсом, на самом деле. Медленные круговые движения по его анусу заставили Брока застонать, и он был чертовски благодарен за убежище, предоставленное ему юбкой Стива. Скользкие пальцы, дразня, толкнулись глубже.
— Ты собираешься трахать меня, или мы так и будем тянуть до свадьбы? — прорычал Брок, нетерпеливо выпустив член Стива изо рта.
Барнс хохотнул, и Брок почувствовал, как его член толкнулся в него, сначала медленно, а затем до жестокости резко.
— Ты чертовски тугой, принцесса!
— Назовешь меня принцессой еще раз, и я сломаю твой хер собственной задницей. — Он точно любит Барнса: он бы уже начал ломать шеи, если бы кто-то другой попытался трахнуть его.
— Я… тебе верю. — Барнс хлопнул его по заднице. — Соси дальше, это приказ, солдат.
— Спорю, ты уже слышал этот приказ раньше, — пробормотал Брок под юбкой, вызвав в ответ хихиканье Стива.
Барнс фыркнул и сильнее стиснул его бедра. Наконец, Стив вздрогнул и выплеснулся глубоко в горло Брока. Опустившись ниже, он поцеловал Броку веки, потом переносицу и в конце — припухшие, блестящие от слюны губы. Протянув руку под Брока и обернув тонкие пальцы вокруг его члена, Стив проворковал:
— Брок… Используй свои слова…
— Пожалуйста, пожалуйста! Мне нужно кончить! Пожалуйста, дайте мне кончить! — взмолился Брок, не узнавая скулёж в собственном голосе, почти не способный больше выносить ощущение таранящего его задницу Барнса и двигающихся на члене пальцев Стива. — Вы нужны мне! Оба нужны! — Барнс жёстко засадил в него и спустил. Ловкие пальцы Стива подогнали оргазм, прокатившийся по Броку подобно товарному поезду.

@темы: моб

---

Горячая пора

Временно обитаюсь на писательских курсах в попытке облагородить свои попытки писать. Один из преподавателей натолкнул на интересную мысль, которую и было решено реализовать.

Итак, запускаю моб и обязуюсь в течении 30 дней, каждый день делиться горячими, любимыми секс-сценами из ранее прочитанного.

День 1 Dirty talk by greensun&Kselen

Чарли долго выдохнул, застонал так, что у Эггзи где-то в солнечном сплетении завибрировало, а потом вцепился, обжигая пальцами, навалился, лишая воздуха, и начал двигаться. Он зацеловывал подбородок и губы Эггзи, хаотичный, жадный и безумный, это даже поцелуями толком нельзя было назвать, но Эггзи было плевать, потому что Чарли двигался не быстро (недостаточно быстро, пожалуйста, ну же, сильнее!), но резко, с оттяжкой, и проникал так глубоко внутрь, что Эггзи казался себе по-настоящему заполненным. Такое дикое, странное, невозможное ощущение, от которого было столь жутко — и так возбуждающе…
А ещё всё это слилось в один единый рваный ритм — движения, прикосновения, влажные поцелуи, скользкая спина под пальцами, весь Чарли, пылающий и приятно тяжёлый, такой длинный, и Эггзи хватался за всё это, захлёбывался, пытаясь глотнуть больше, и тонул, словно в омуте, утягивающем в тёмное небытие.
Самое смешное (жуткое; странное; правильное) было то, что Эггзи и хотел утонуть. Он поддался, раскрылся, отдался этому омуту в исполнении Чарли и не мог не то что жалеть — думать об этом вовсе.
Он просто чувствовал. Он просто двигался, подчиняясь инстинктам и отчаянным желаниям, бьющимся где-то в груди.
— Нет-нет, дрочить себе нельзя, — обжёг Чарли, больно придержав ладонь Эггзи. От этого — очередного — облома захотелось взреветь, но Эггзи только откинулся обратно на мокрые простыни и застонал, хватаясь за Чарли.
— Конечно, я не ожидаю оргазма без рук с первого раза, но давай это сделаю я, — примирительно предложил Чарли, жадно поцеловал куда-то в шею, застонал вслед за Эггзи, укусил, отпустил запястье, скользнул ладонью между их сцепленных тел, подбираясь к пульсирующему от болезненного напряжения члену Эггзи. — Хорошо?
Да, хорошо, только, пожалуйста, умоляю, сожми уже свою ладонь. Да, да, здесь! Так!
Чарли странно всхлипнул, немного подался назад, наверное, рассматривая член Эггзи в своей руке:
— Блядь, я хочу тебе отсосать. Когда ты кончишь, я оближу каждую венку твоего ёбаного члена. И выебу им себя в горло. Быть может, я даже сяду на тебя сверху. Он заслуживает это.
Эггзи уже не понимал того, что Чарли нёс, да это было и неважно. Всё равно его болтовня стала бессвязной, слишком хриплой, почти непонятной, какая, к чертям, разница, главное — сам голос, гремящей дрожью вливающийся в тело, скользящий вдоль позвоночника и словно отзывающийся в яйцах.
Эггзи задыхался, мотал головой, пытался дышать, захлёбывался запахом Чарли, его огнём, его дрожащей силой, ритмом его движений, сводящих с ума — и члена в заднице, и руки на члене, и губ, то ли затыкающих Эггзи, чтобы не стонал слишком громко, то ли умоляющих продолжать.
— Чарли!

@темы: моб

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

За что я люблю историю))

А вот за такие финты ушами:

---

Писатель в лицах

01.03.2019 в 15:38

Пишет  ILisssa:

9 ликов типичного писателя

---

Я часто слышу от авторов, что им гораздо проще и писать, и выкладывать продолжение, если кто-то читает, при наличии фидбэка. Я даже иногда сама оказывалась на их месте и подтверждаю, что таки да, примерно так оно и работает. Сама при том, комментирую и прошу продолжение очень редко, потому что:

а) не могу дать какую-то конструктивную критику, кроме "Круто! Дай ещё!!"

б) очень не уверенна, что моё нытье "а где прода? а когда будет? ну сколько можно тянуть?" это то, что действительно стимулирует творческий процесс.

Подгоняй - не подгоняй, а идёт, как идёт. У кого-то быстро (везунчики)), у кого-то - по разному. И, конечно же, реал никуда не пропадает. А там бывает очень разное, от "диплом, завал на работе, юбилей на всю семью" до "зубы болят=голова болит, температура ебашит, вымотался в пень, не трогайте меня никто" - и что тогда?

Тебе ничего не должны, хотя уже и приручили написанным.

Поэтому я стараюсь держать себя в руках, хотя внутри у меня примерно как тут)))