- Я считаю, что любовь бывает, - сказал он наконец. – Но так редко, что не стоит придираться к тем, кто её испытывает.
День 13
"Право на выбор" marluМайор перестал мучить мои губы, уже припухшие и чувствительные, и нарочно медленно стал скользить вниз по моей груди, попутно проводя влажную дорожку языком. О-о! Это мне нравится!
- Еще, - прошептал я, когда он лизнул головку.
Смешок, и вновь едва ощутимое касание языком кончика члена. Пытаясь толкнуться вверх, но он отстраняется и осыпает поцелуями гладко выбритый пах. Садист, точно садист! Эсэсовец, блин!
После томительно-бесконечных путешествий по моему телу губы оберштурмбаннфюрера, наконец, оказались в нужном месте, я чуть не застонал от облегчения, почувствовав, как они сомкнулись на пульсирующем члене. Вверх-вниз… И еще, и еще… Черт побери, да он король минета! Так офигенно мне еще не было.
- Да-а, еще-о, - простонал я, теряя себя в ощущениях почти на грани разрядки, и попытался интенсивнее толкнуться в жаркую влажность.
- С-садист, - кажется, я прошипел это вслух, когда он сжал у основания мое достоинство, потому что ответом мне послужил очередной смешок.
- Согни ноги, - приказ, но мурлычущие нотки в голосе смягчили его.
Плохо соображая, что делаю, повиновался, кольцо из пальцев разжалось, освобождая пленника, который дернулся от вновь поступившей туда крови. Я просто физически ощутил, как на конце выступила смазка. Твою мать! Чуть шершавый палец нежно размазал густую жидкость по головке. Изощренная пытка!
Он заглотил на всю длину. Че-ерт! Как же сладко… Сейчас мне было все равно, что он пальцем водит вокруг моей дырочки, коварно подобравшись с тыла. Желание кончить почти полностью затмевало другие ощущения. Зачем он мучает меня? Зачем щекочет языком уздечку, спускаясь к звенящим от напряжения яйцам, вбирая и засасывая их по очереди? Стону от облегчения, когда умелые губы снова и снова скользят по стволу. Садюга! От переизбытка эмоций и ощущений я не понял в какой момент внутри меня оказался палец целиком, скользкий, холодный. Немного дискомфортно, хрен с ним, пусть только не останавливается. Вверх-вниз… Зачем пихать в меня второй палец?! Попытался отползти, но он держал крепко, не дернешься. И снова сводящие с ума качели вверх-вниз. От еще одного пальца в заднице я попытался уползти, потому что стало совсем уж дискомфортно, и у меня почти упал, но этот гад удвоил усилия, и боец снова встал в строй.
- Мне неприятно, - недовольно сообщил я комбату, намекая, что в таком случае как бы кончить и не смогу.
- Потерпи немного, - майор на пару секунд оторвался от облизывания моего члена и провернул пальцы у меня в заднице.
- Неужели нельзя просто трахнуть? – досадливо спросил я, поморщившись от ощущений.
- Можно, - улыбаясь как чеширский кот, произнес комбат, скользнув по мне вверх. – Но неинтересно, - прошептал он мне в ухо и прошелся языком по мочке.
Облегчение от того, что в жопе больше нет посторонних конечностей, родило во мне даже некоторую эйфорию, и я даже как-то пропустил момент, когда мне под поясницу подсунули подушку. Майор, стоя на коленях возле меня, чем-то шуршал, искоса поглядывая на мою физиономию, на которой медленно, но верно проступало понимание того, что пиздец все-таки подкрался незаметно.
- Мне больно, - прошипел я, пытаясь оттолкнуть того, кто казалось, запихивал в мою многострадальную пятую точку раскаленную железную арматурину.
- Не зажимайся, - уговаривал он меня, продолжая свое занятие.
- Блять, - чуть не плача, выдохнул я, понимая, что расслабиться не получится и за все золото мира, организм сильно против посторонних предметов в нем и использования отдельных частей тела не по назначению.
- Тише, тише, - продолжал шептать на ухо он, поглаживая и пытаясь утешить, – расслабься, пожалуйста. Ты делаешь больно и себе, и мне.
Расслабься… Сам бы попробовал, а потом говорил. Не знал я, что это настолько ужасно, лучше бы в дисбат пошел, не выдержу я, если он будет каждую неделю меня так мучить.
- Вот и хорошо, вот и умница, - обжигал он мое ухо жарким шепотом.
Где хорошо, кому хорошо? Покажите, я плюну этому придурку в лицо. Я до судорог сжимал простыню в кулаках, пытаясь хоть как-то отвлечься от боли, которая раздирала тело.
- Ой! – вскрикнул я, когда он пребольно ущипнул меня за сосок.
- Вы что де… - возмутился я, но меня заткнули поцелуем.
Пока я приходил в себя от противоречивых ощущений и пытался анализировать странные действия комбата, он успел вставить до конца и теперь лежал на мне довольный и тяжело дышащий.
Мышцы ануса протестовали, непроизвольно сжимаясь и пытаясь вытолкнуть инородное тело.
- Я не железный, - приглушенно сказал этот гестаповец, - перестань так делать.
Как «так»?! Я не могу контролировать это, черт побери, мне больно! Сколько же можно?!
- Все, все, сейчас ты привыкнешь и будет легче, - он прикоснулся губами к моему виску.
Я не поверил, впрочем, это было не важно. Только через пару минут, или может быть, целую вечность спустя, вроде бы отпустило. Как майор уловил этот момент, не знаю, но почти сразу, как я почувствовал облегчение, качнул бедрами. Ожидая опять почувствовать боль, удивился – остался лишь дискомфорт. Не слишком приятно, но вполне терпимо. Расслабившись, позволил комбату пользоваться своим телом. Все равно выхода другого не было, я же на это и подписался не глядя, придурок.
Комбат вертел меня, как хотел, то ноги себе на плечи закинет, то одну ногу опустит, я не сопротивлялся, пусть имеет как хочет, лишь бы не так больно, как в начале. Правда, особого смысла в этих телодвижениях я не видел: по моему опыту - пусть и с девушками, но все же – разницы он все равно чувствовать особой не должен. Еще раздражало то, что он все время смотрел мне в лицо своим змеиным взглядом, я дергался, но не мог отвести взгляд от его серых глаз. Так и не увидев на моем лице того, на что рассчитывал, комбат опустил руку между нашими телами и принялся умело дрочить мой вялый орган. Оно, конечно, было приятно, но не настолько, чтобы организм, еще помнивший недавнюю боль, радостно откликнулся. Майор, вздохнув, вновь приник к моим губам и задвигался резко и сильно. Целовался он великолепно, я, не ожидая от самого себя такого пыла, отвечал, притянув его голову еще ближе, углубляя и почти перехватывая инициативу. Приглушенный стон стал для меня неожиданностью, поцелуй стал жестче и требовательней, и через пару движений он почти рухнул на меня, шумно дыша мне в ухо.
Комбат медленно откатился в сторону, его опавший член выскользнул из моей развороченной задницы. Я прямо физически ощущал, что через нее внутрь тела проникает прохладный воздух. Неприятно как-то. Хотя скорее всего это мой личный глюк. Непроизвольно я потянулся рукой проверить.
- Все в порядке? – спросил майор.
- Н-не знаю, - с сомнением ответил я, ощупывая края ануса и понимая, что практически и не чувствую прикосновений пальцев.
- Повернись, посмотрю, - скомандовал он, и я вдруг опять ощутил, как загорелись уши. – Ну сейчас-то чего стесняться? – подколол комбат.
Я развернул филейную часть к нему, утыкаясь мордой в подушку.
- Все нормально, не порвал, скоро пройдет, - вынес он вердикт.
- Только я не чувствую ничего, это так и должно быть? - пробубнил в подушку.
- Потому что смазка с анестетиком и охлаждающим эффектом, - усмехнулся майор. Представляю себе, какие ощущения у людей когда их трахают так, наживую… Хотя нет, не представляю, зачем такие ужасы на ночь. – Повернись, - похлопал меня по половинке попы майор.
Я послушно лег на спину и вопросительно посмотрел на него. Что еще?
Секунд тридцать мы играли в гляделки, а потом он как-то пошло усмехнулся и, наклонившись, сделал мне самый головокружительный минет в моей жизни.
«Твою мать, за этот кайф я, пожалуй, готов простить свою поруганную задницу», - думал я, засыпая и не реагируя на слова комбата, который, кажется, звал ополоснуться.
"Право на выбор" marluМайор перестал мучить мои губы, уже припухшие и чувствительные, и нарочно медленно стал скользить вниз по моей груди, попутно проводя влажную дорожку языком. О-о! Это мне нравится!
- Еще, - прошептал я, когда он лизнул головку.
Смешок, и вновь едва ощутимое касание языком кончика члена. Пытаясь толкнуться вверх, но он отстраняется и осыпает поцелуями гладко выбритый пах. Садист, точно садист! Эсэсовец, блин!
После томительно-бесконечных путешествий по моему телу губы оберштурмбаннфюрера, наконец, оказались в нужном месте, я чуть не застонал от облегчения, почувствовав, как они сомкнулись на пульсирующем члене. Вверх-вниз… И еще, и еще… Черт побери, да он король минета! Так офигенно мне еще не было.
- Да-а, еще-о, - простонал я, теряя себя в ощущениях почти на грани разрядки, и попытался интенсивнее толкнуться в жаркую влажность.
- С-садист, - кажется, я прошипел это вслух, когда он сжал у основания мое достоинство, потому что ответом мне послужил очередной смешок.
- Согни ноги, - приказ, но мурлычущие нотки в голосе смягчили его.
Плохо соображая, что делаю, повиновался, кольцо из пальцев разжалось, освобождая пленника, который дернулся от вновь поступившей туда крови. Я просто физически ощутил, как на конце выступила смазка. Твою мать! Чуть шершавый палец нежно размазал густую жидкость по головке. Изощренная пытка!
Он заглотил на всю длину. Че-ерт! Как же сладко… Сейчас мне было все равно, что он пальцем водит вокруг моей дырочки, коварно подобравшись с тыла. Желание кончить почти полностью затмевало другие ощущения. Зачем он мучает меня? Зачем щекочет языком уздечку, спускаясь к звенящим от напряжения яйцам, вбирая и засасывая их по очереди? Стону от облегчения, когда умелые губы снова и снова скользят по стволу. Садюга! От переизбытка эмоций и ощущений я не понял в какой момент внутри меня оказался палец целиком, скользкий, холодный. Немного дискомфортно, хрен с ним, пусть только не останавливается. Вверх-вниз… Зачем пихать в меня второй палец?! Попытался отползти, но он держал крепко, не дернешься. И снова сводящие с ума качели вверх-вниз. От еще одного пальца в заднице я попытался уползти, потому что стало совсем уж дискомфортно, и у меня почти упал, но этот гад удвоил усилия, и боец снова встал в строй.
- Мне неприятно, - недовольно сообщил я комбату, намекая, что в таком случае как бы кончить и не смогу.
- Потерпи немного, - майор на пару секунд оторвался от облизывания моего члена и провернул пальцы у меня в заднице.
- Неужели нельзя просто трахнуть? – досадливо спросил я, поморщившись от ощущений.
- Можно, - улыбаясь как чеширский кот, произнес комбат, скользнув по мне вверх. – Но неинтересно, - прошептал он мне в ухо и прошелся языком по мочке.
Облегчение от того, что в жопе больше нет посторонних конечностей, родило во мне даже некоторую эйфорию, и я даже как-то пропустил момент, когда мне под поясницу подсунули подушку. Майор, стоя на коленях возле меня, чем-то шуршал, искоса поглядывая на мою физиономию, на которой медленно, но верно проступало понимание того, что пиздец все-таки подкрался незаметно.
- Мне больно, - прошипел я, пытаясь оттолкнуть того, кто казалось, запихивал в мою многострадальную пятую точку раскаленную железную арматурину.
- Не зажимайся, - уговаривал он меня, продолжая свое занятие.
- Блять, - чуть не плача, выдохнул я, понимая, что расслабиться не получится и за все золото мира, организм сильно против посторонних предметов в нем и использования отдельных частей тела не по назначению.
- Тише, тише, - продолжал шептать на ухо он, поглаживая и пытаясь утешить, – расслабься, пожалуйста. Ты делаешь больно и себе, и мне.
Расслабься… Сам бы попробовал, а потом говорил. Не знал я, что это настолько ужасно, лучше бы в дисбат пошел, не выдержу я, если он будет каждую неделю меня так мучить.
- Вот и хорошо, вот и умница, - обжигал он мое ухо жарким шепотом.
Где хорошо, кому хорошо? Покажите, я плюну этому придурку в лицо. Я до судорог сжимал простыню в кулаках, пытаясь хоть как-то отвлечься от боли, которая раздирала тело.
- Ой! – вскрикнул я, когда он пребольно ущипнул меня за сосок.
- Вы что де… - возмутился я, но меня заткнули поцелуем.
Пока я приходил в себя от противоречивых ощущений и пытался анализировать странные действия комбата, он успел вставить до конца и теперь лежал на мне довольный и тяжело дышащий.
Мышцы ануса протестовали, непроизвольно сжимаясь и пытаясь вытолкнуть инородное тело.
- Я не железный, - приглушенно сказал этот гестаповец, - перестань так делать.
Как «так»?! Я не могу контролировать это, черт побери, мне больно! Сколько же можно?!
- Все, все, сейчас ты привыкнешь и будет легче, - он прикоснулся губами к моему виску.
Я не поверил, впрочем, это было не важно. Только через пару минут, или может быть, целую вечность спустя, вроде бы отпустило. Как майор уловил этот момент, не знаю, но почти сразу, как я почувствовал облегчение, качнул бедрами. Ожидая опять почувствовать боль, удивился – остался лишь дискомфорт. Не слишком приятно, но вполне терпимо. Расслабившись, позволил комбату пользоваться своим телом. Все равно выхода другого не было, я же на это и подписался не глядя, придурок.
Комбат вертел меня, как хотел, то ноги себе на плечи закинет, то одну ногу опустит, я не сопротивлялся, пусть имеет как хочет, лишь бы не так больно, как в начале. Правда, особого смысла в этих телодвижениях я не видел: по моему опыту - пусть и с девушками, но все же – разницы он все равно чувствовать особой не должен. Еще раздражало то, что он все время смотрел мне в лицо своим змеиным взглядом, я дергался, но не мог отвести взгляд от его серых глаз. Так и не увидев на моем лице того, на что рассчитывал, комбат опустил руку между нашими телами и принялся умело дрочить мой вялый орган. Оно, конечно, было приятно, но не настолько, чтобы организм, еще помнивший недавнюю боль, радостно откликнулся. Майор, вздохнув, вновь приник к моим губам и задвигался резко и сильно. Целовался он великолепно, я, не ожидая от самого себя такого пыла, отвечал, притянув его голову еще ближе, углубляя и почти перехватывая инициативу. Приглушенный стон стал для меня неожиданностью, поцелуй стал жестче и требовательней, и через пару движений он почти рухнул на меня, шумно дыша мне в ухо.
Комбат медленно откатился в сторону, его опавший член выскользнул из моей развороченной задницы. Я прямо физически ощущал, что через нее внутрь тела проникает прохладный воздух. Неприятно как-то. Хотя скорее всего это мой личный глюк. Непроизвольно я потянулся рукой проверить.
- Все в порядке? – спросил майор.
- Н-не знаю, - с сомнением ответил я, ощупывая края ануса и понимая, что практически и не чувствую прикосновений пальцев.
- Повернись, посмотрю, - скомандовал он, и я вдруг опять ощутил, как загорелись уши. – Ну сейчас-то чего стесняться? – подколол комбат.
Я развернул филейную часть к нему, утыкаясь мордой в подушку.
- Все нормально, не порвал, скоро пройдет, - вынес он вердикт.
- Только я не чувствую ничего, это так и должно быть? - пробубнил в подушку.
- Потому что смазка с анестетиком и охлаждающим эффектом, - усмехнулся майор. Представляю себе, какие ощущения у людей когда их трахают так, наживую… Хотя нет, не представляю, зачем такие ужасы на ночь. – Повернись, - похлопал меня по половинке попы майор.
Я послушно лег на спину и вопросительно посмотрел на него. Что еще?
Секунд тридцать мы играли в гляделки, а потом он как-то пошло усмехнулся и, наклонившись, сделал мне самый головокружительный минет в моей жизни.
«Твою мать, за этот кайф я, пожалуй, готов простить свою поруганную задницу», - думал я, засыпая и не реагируя на слова комбата, который, кажется, звал ополоснуться.
@темы: моб