- Я считаю, что любовь бывает, - сказал он наконец. – Но так редко, что не стоит придираться к тем, кто её испытывает.
День 29
"Числа" ХаторВ другой раз Гетц вернулся к теме через пару месяцев. Он почти непрерывно наблюдал за семичасовым допросом в исполнении Штайгера (по видеоканалу на своем планшете). Подследственного увели, Гетц сказал по громкой связи: «А вас, Штайгер, я попрошу остаться», и зашел в комнату для допросов.
– Вы большой мастер нормальных, традиционных методов, Курт, – сказал он дружелюбно, садясь на стол. Штайгер был один из тех, кто делал Гетцу хорошую статистику. И в качестве пиара он был хорош – смазливый и с подвешенным языком, в штабе базы ему всегда были рады. Если бы не тотальная неразборчивость в связях, был бы образцовый СВРовец. – Но вы слишком упираете на примитивную, физическую сторону. Хороший адвокат обвинил бы вас в запугивании и давлении. Одно то, как вы нарушаете личное пространство или заставляете подследственного чуть не утыкаться лицом вам в ширинку – специально, чтобы смутить. А ваша привычка сквернословить? Под конец, мне представляется, из цензурных слов вы использовали только предлоги. Меня больше не удивляет, почему на вас столько жалоб. Меня больше удивляет, почему их сравнительно мало.
– У меня есть определенные стандарты, майор, несмотря на слухи, которые обо мне ходят, – голос у Штайгера был вкрадчивый. – Далеко не все в них укладываются.
– Уж себя-то вы считаете отвечающим любым стандартам, это очевидно.
– Выключите запись, майор.
– Я уже выключил, до того, как зашел сюда. У нас с вами доверительный разговор. Ваши методы, кроме неодобрения, вызывают некоторое любопытство. Вот, например, случай с Ивичем. Если не словами, то как вы принуждаете подследственного к минету? Просто расстегиваете штаны, и все?
– Еще нужно предложить стимул. При правильном стимуле они все делают сами.
– То, что я буду закрывать глаза на ваши методы – правильный стимул?
– Неплохой для начала. Но еще меня интересует карьерный рост.
– Метите в капитаны? Вполне обсуждаемо.
Штайгер усмехнулся, протянул руку. Расстегнул форменный ремень Гетца, потянул вниз молнию на его брюках.
– А теперь снимай штаны и ложись на стол, – сказал он ровно.
И будь Гетц проклят, если у него не встал от этой спокойной властности. Но гордость тоже как-то восстала.
– Я бы предпочел, чтобы вы соблюдали субординацию, следователь Штайгер, – сказал он. – Я все-таки старше вас по званию.
Штайгер встал, стащил его со стола и кинул на него грудью.
– Ты же хочешь, чтобы я тебя выебал, – совершенно спокойно пояснил он, стаскивая с Гетца брюки.
– Да ты охуел! – рявкнул Гетц. – Я тебе...
Штайгер одной рукой схватил его за член, а другой жестко прижал к столу поперек загривка. Майору почему-то расхотелось возражать. Он прежде не числил себя в поклонниках BDSM, но сложно было скрывать от себя самого, что именно его интересует в Штайгере. Пресловутая примитивная, физическая сторона. То, что на Штайгера приятно посмотреть – бонус, не больше.
– Надеюсь, вы носите с собой смазку. Просто должны, учитывая ваши методы.
– Заткнись. Тебе кто позволил раскрыть рот?
Штайгер хлестнул майора ладонью по голой ягодице. Боль была неожиданно сильной, резкой и возбуждающей. Гетц зашипел и чуть развел ноги, от души надеясь, что прав насчет смазки.
Смазка была, и вообще Штайгер был довольно внимателен. Гетц был благодарен, потому что последний раз он ложился под мужика давненько. Штайгера во всем этом интересовала не боль, а власть. Так что он позаботился, чтобы Гетц тоже кончил. Майора скрутил такой неожиданно сильный оргазм, что перед глазами вспыхнули не просто звезды, а целое звездное скопление Абаддон.
Счет два-ноль в пользу мерзавца. Особенно обидно было то, что Штайгер знал желания Гетца лучше самого Гетца. Хоть бы для вида подождал, начал с минета. Нет, подонку надо было именно нагнуть начальство. Вот интересно, если б у Гетца не встал, Штайгер бы остановился?
В следующий раз он снял номер в отеле и твердо решил выебать Штайгера. Как минимум в мозг. Рассказать ему, кто здесь главный, каковы правила игры. Даже заготовил пару начальных фраз. Как раз успел договорить их, разливая виски в два стакана на прикроватном столике. Штайгер взял у него из рук бутылку и ладонью хлестнул по лицу.
– Ты почему еще не на кровати с голой жопой? – спросил он с мастерской имитацией удивления. Как будто он был по меньшей мере адмиралом, а Гетц – каким-нибудь кадетом, которого удостоили чести подставить задницу под адмиральский член.
Гетц на мгновение онемел – то ли от боли, то ли от наглости Штайгера, то ли от вспышки острого возбуждения.
– Ты соображаешь, что поднял руку на старшего по званию? – рявкнул он. – Должны же быть какие-то...
– Выбери стоп-слово, не вопрос. – Штайгер пожал плечами и приложился к бутылке.
– С-свастика, – помимо воли выговорил Гетц.
Белокурый ублюдок посмотрел на него, насмешливо приподняв бровь. Ну точно, уверен, что Гетц и стоп-слово давно заготовил. Аллюзия на Третий рейх явно ему польстила.
– Раздевайся, сучка драная. Я жду.
– Я бы попросил, Штайгер, использовать более...
И снова получил по лицу. Попробовал врезать в ответ, но тут же был профессионально скручен и уложен лицом в подушку, с рукой, вывернутой чуть ли не к затылку. До того, как поступить в СВР, Штайгер отслужил два года в морской пехоте. Это сказывалось.
– Будешь молчать и делать, что я прикажу. Понял, пизденыш? Отвечай: «Jawohl, mein Führer!»
– Это просто... смешно... – извиваясь, выговорил Гетц и ахнул от неожиданной боли, когда Штайгер задрал ему руку выше. На какую-то миллисекунду он подумывал сказать: «Свастика». Первая его BDSM-сессия окажется очень короткой.
Он выдохнул:
– Jawohl, mein Führer.
– Перевернись. – Штайгер выпустил его руку. Расстегнул и приспустил штаны. У него был красивый член, прямой и гладкий. Гетц облизал губы, не отрывая от него глаз. Не то чтобы он против. Но если он не станет сосать добровольно, неужто Штайгер рискнет совать ему член в зубы силком? – Я смазку забыл, так что давай, оближи хорошенько. А то выебу всухую.
Джонатан Гетц многое мог бы сказать. Что смазку он взял. Что слюна – крайне неэффективный лубрикант при анальном сексе. И что при ебле всухую Штайгер повредит себе не меньше, чем ему. Уздечку, например, сорвет (он не был обрезан, в отличие от Гетца). Вместо этого он снова облизал губы и взял член Штайгера в рот.
Три-ноль.
Четыре ноль было, когда после совещания в кабинете майора Штайгер вышел последним и тут же вернулся, как будто что-то забыл. Он заблокировал замок и двинулся к Гетцу, расстегивая китель. Когда он взялся за рубашку, оторвать взгляд было уже невозможно. Он даже не сказал ничего, просто показал Гетцу глазами на стол. Дрожащими руками майор спустил брюки с трусами и покорно нагнулся. Упираться в стол пришлось одной рукой, потому что другой он зажал себе рот, чтобы не шуметь. Только когда Штайгер кончил, застегнулся и вышел, Гетцу пришло в голову, что можно было: а) послать его нахрен, b) сказать стоп-слово.
Надежда размочить счет появилась в следующий раз. Гетц назвал время и место, Штайгер прищурился и сказал:
– Майор Гетц, вы не находите, что у личного состава могут быть личные планы?
– Я нахожу, следователь Штайгер, что сотрудник СВР должен быть готов принести личное в жертву служебному долгу. Или недостаток усердия и карьерных устремлений будет отражен в его личном деле.
Штайгер ответил таким злым взглядом, что Гетц чуть не ухмыльнулся ему в лицо. Остановила только память о двух годах в морской пехоте. Настроение у Гетца было такое отличное, что он даже насвистывал, поднимаясь в номер за полчаса до назначенного времени.
В номере, прежде чем он успел включить свет, ему прижали к лицу тряпку с резким дурманящим запахом. Очнулся он голый, прикованный наручниками к кровати и с кляпом во рту. Штайгер его переиграл. Минут десять, может, пятнадцать, Гетц мычал, дергался и прожигал ненавидящим взглядом изголовье кровати, к которому был прикован, пока Штайгер обрабатывал его ремнем и вибратором. Потом начал стонать и подмахивать. Порка оказалась чудовищно, невыносимо возбуждающей. Эрекция была почти болезненной.
Прежде чем приступить к основному акту программы, подонок вытащил кляп.
– Я позабочусь, чтобы трибунала ты ждал в камере, полной сифилитичных черножопых нарков. И тому, кто выебет тебя, пообещаю приговор помягче, – выплюнул Гетц.
Штайгер раздвинул ему избитые ягодицы, и Гетц зашипел от боли.
– Мне показалось, что мы договорились на какое-то другое стоп-слово, майор Гетц. Не «сифилитичный черножопый нарк». Такой лексикон не к лицу сотруднику СВР, как вы сами всегда говорили.
Большими пальцами Штайгер начал гладить его анус, гипер-чувствительный и раскрытый после вибратора. Гетц застонал и раздвинул ноги шире.
– Если ты меня не выебешь, я тебя точно отдам под трибунал, – пробормотал он и дернулся от назидательного шлепка по заднице.
– Как надо просить, шлюха? – еще один шлепок.
– Пожалуйста, мой фюрер, выебите меня, – выдавил Гетц.
– Как грязную похотливую сучку? – Штайгер всунул пальцы ему в анус, и майор сорвался на крик:
– Да-да, как грязную похотливую сучку, блядь, Штайгер, я не могу больше, я сдохну!
Штайгер удовлетворенно хохотнул и вставил ему. Гетц кончил практически мгновенно.
После этого он перестал вести счет.
"Числа" ХаторВ другой раз Гетц вернулся к теме через пару месяцев. Он почти непрерывно наблюдал за семичасовым допросом в исполнении Штайгера (по видеоканалу на своем планшете). Подследственного увели, Гетц сказал по громкой связи: «А вас, Штайгер, я попрошу остаться», и зашел в комнату для допросов.
– Вы большой мастер нормальных, традиционных методов, Курт, – сказал он дружелюбно, садясь на стол. Штайгер был один из тех, кто делал Гетцу хорошую статистику. И в качестве пиара он был хорош – смазливый и с подвешенным языком, в штабе базы ему всегда были рады. Если бы не тотальная неразборчивость в связях, был бы образцовый СВРовец. – Но вы слишком упираете на примитивную, физическую сторону. Хороший адвокат обвинил бы вас в запугивании и давлении. Одно то, как вы нарушаете личное пространство или заставляете подследственного чуть не утыкаться лицом вам в ширинку – специально, чтобы смутить. А ваша привычка сквернословить? Под конец, мне представляется, из цензурных слов вы использовали только предлоги. Меня больше не удивляет, почему на вас столько жалоб. Меня больше удивляет, почему их сравнительно мало.
– У меня есть определенные стандарты, майор, несмотря на слухи, которые обо мне ходят, – голос у Штайгера был вкрадчивый. – Далеко не все в них укладываются.
– Уж себя-то вы считаете отвечающим любым стандартам, это очевидно.
– Выключите запись, майор.
– Я уже выключил, до того, как зашел сюда. У нас с вами доверительный разговор. Ваши методы, кроме неодобрения, вызывают некоторое любопытство. Вот, например, случай с Ивичем. Если не словами, то как вы принуждаете подследственного к минету? Просто расстегиваете штаны, и все?
– Еще нужно предложить стимул. При правильном стимуле они все делают сами.
– То, что я буду закрывать глаза на ваши методы – правильный стимул?
– Неплохой для начала. Но еще меня интересует карьерный рост.
– Метите в капитаны? Вполне обсуждаемо.
Штайгер усмехнулся, протянул руку. Расстегнул форменный ремень Гетца, потянул вниз молнию на его брюках.
– А теперь снимай штаны и ложись на стол, – сказал он ровно.
И будь Гетц проклят, если у него не встал от этой спокойной властности. Но гордость тоже как-то восстала.
– Я бы предпочел, чтобы вы соблюдали субординацию, следователь Штайгер, – сказал он. – Я все-таки старше вас по званию.
Штайгер встал, стащил его со стола и кинул на него грудью.
– Ты же хочешь, чтобы я тебя выебал, – совершенно спокойно пояснил он, стаскивая с Гетца брюки.
– Да ты охуел! – рявкнул Гетц. – Я тебе...
Штайгер одной рукой схватил его за член, а другой жестко прижал к столу поперек загривка. Майору почему-то расхотелось возражать. Он прежде не числил себя в поклонниках BDSM, но сложно было скрывать от себя самого, что именно его интересует в Штайгере. Пресловутая примитивная, физическая сторона. То, что на Штайгера приятно посмотреть – бонус, не больше.
– Надеюсь, вы носите с собой смазку. Просто должны, учитывая ваши методы.
– Заткнись. Тебе кто позволил раскрыть рот?
Штайгер хлестнул майора ладонью по голой ягодице. Боль была неожиданно сильной, резкой и возбуждающей. Гетц зашипел и чуть развел ноги, от души надеясь, что прав насчет смазки.
Смазка была, и вообще Штайгер был довольно внимателен. Гетц был благодарен, потому что последний раз он ложился под мужика давненько. Штайгера во всем этом интересовала не боль, а власть. Так что он позаботился, чтобы Гетц тоже кончил. Майора скрутил такой неожиданно сильный оргазм, что перед глазами вспыхнули не просто звезды, а целое звездное скопление Абаддон.
Счет два-ноль в пользу мерзавца. Особенно обидно было то, что Штайгер знал желания Гетца лучше самого Гетца. Хоть бы для вида подождал, начал с минета. Нет, подонку надо было именно нагнуть начальство. Вот интересно, если б у Гетца не встал, Штайгер бы остановился?
В следующий раз он снял номер в отеле и твердо решил выебать Штайгера. Как минимум в мозг. Рассказать ему, кто здесь главный, каковы правила игры. Даже заготовил пару начальных фраз. Как раз успел договорить их, разливая виски в два стакана на прикроватном столике. Штайгер взял у него из рук бутылку и ладонью хлестнул по лицу.
– Ты почему еще не на кровати с голой жопой? – спросил он с мастерской имитацией удивления. Как будто он был по меньшей мере адмиралом, а Гетц – каким-нибудь кадетом, которого удостоили чести подставить задницу под адмиральский член.
Гетц на мгновение онемел – то ли от боли, то ли от наглости Штайгера, то ли от вспышки острого возбуждения.
– Ты соображаешь, что поднял руку на старшего по званию? – рявкнул он. – Должны же быть какие-то...
– Выбери стоп-слово, не вопрос. – Штайгер пожал плечами и приложился к бутылке.
– С-свастика, – помимо воли выговорил Гетц.
Белокурый ублюдок посмотрел на него, насмешливо приподняв бровь. Ну точно, уверен, что Гетц и стоп-слово давно заготовил. Аллюзия на Третий рейх явно ему польстила.
– Раздевайся, сучка драная. Я жду.
– Я бы попросил, Штайгер, использовать более...
И снова получил по лицу. Попробовал врезать в ответ, но тут же был профессионально скручен и уложен лицом в подушку, с рукой, вывернутой чуть ли не к затылку. До того, как поступить в СВР, Штайгер отслужил два года в морской пехоте. Это сказывалось.
– Будешь молчать и делать, что я прикажу. Понял, пизденыш? Отвечай: «Jawohl, mein Führer!»
– Это просто... смешно... – извиваясь, выговорил Гетц и ахнул от неожиданной боли, когда Штайгер задрал ему руку выше. На какую-то миллисекунду он подумывал сказать: «Свастика». Первая его BDSM-сессия окажется очень короткой.
Он выдохнул:
– Jawohl, mein Führer.
– Перевернись. – Штайгер выпустил его руку. Расстегнул и приспустил штаны. У него был красивый член, прямой и гладкий. Гетц облизал губы, не отрывая от него глаз. Не то чтобы он против. Но если он не станет сосать добровольно, неужто Штайгер рискнет совать ему член в зубы силком? – Я смазку забыл, так что давай, оближи хорошенько. А то выебу всухую.
Джонатан Гетц многое мог бы сказать. Что смазку он взял. Что слюна – крайне неэффективный лубрикант при анальном сексе. И что при ебле всухую Штайгер повредит себе не меньше, чем ему. Уздечку, например, сорвет (он не был обрезан, в отличие от Гетца). Вместо этого он снова облизал губы и взял член Штайгера в рот.
Три-ноль.
Четыре ноль было, когда после совещания в кабинете майора Штайгер вышел последним и тут же вернулся, как будто что-то забыл. Он заблокировал замок и двинулся к Гетцу, расстегивая китель. Когда он взялся за рубашку, оторвать взгляд было уже невозможно. Он даже не сказал ничего, просто показал Гетцу глазами на стол. Дрожащими руками майор спустил брюки с трусами и покорно нагнулся. Упираться в стол пришлось одной рукой, потому что другой он зажал себе рот, чтобы не шуметь. Только когда Штайгер кончил, застегнулся и вышел, Гетцу пришло в голову, что можно было: а) послать его нахрен, b) сказать стоп-слово.
Надежда размочить счет появилась в следующий раз. Гетц назвал время и место, Штайгер прищурился и сказал:
– Майор Гетц, вы не находите, что у личного состава могут быть личные планы?
– Я нахожу, следователь Штайгер, что сотрудник СВР должен быть готов принести личное в жертву служебному долгу. Или недостаток усердия и карьерных устремлений будет отражен в его личном деле.
Штайгер ответил таким злым взглядом, что Гетц чуть не ухмыльнулся ему в лицо. Остановила только память о двух годах в морской пехоте. Настроение у Гетца было такое отличное, что он даже насвистывал, поднимаясь в номер за полчаса до назначенного времени.
В номере, прежде чем он успел включить свет, ему прижали к лицу тряпку с резким дурманящим запахом. Очнулся он голый, прикованный наручниками к кровати и с кляпом во рту. Штайгер его переиграл. Минут десять, может, пятнадцать, Гетц мычал, дергался и прожигал ненавидящим взглядом изголовье кровати, к которому был прикован, пока Штайгер обрабатывал его ремнем и вибратором. Потом начал стонать и подмахивать. Порка оказалась чудовищно, невыносимо возбуждающей. Эрекция была почти болезненной.
Прежде чем приступить к основному акту программы, подонок вытащил кляп.
– Я позабочусь, чтобы трибунала ты ждал в камере, полной сифилитичных черножопых нарков. И тому, кто выебет тебя, пообещаю приговор помягче, – выплюнул Гетц.
Штайгер раздвинул ему избитые ягодицы, и Гетц зашипел от боли.
– Мне показалось, что мы договорились на какое-то другое стоп-слово, майор Гетц. Не «сифилитичный черножопый нарк». Такой лексикон не к лицу сотруднику СВР, как вы сами всегда говорили.
Большими пальцами Штайгер начал гладить его анус, гипер-чувствительный и раскрытый после вибратора. Гетц застонал и раздвинул ноги шире.
– Если ты меня не выебешь, я тебя точно отдам под трибунал, – пробормотал он и дернулся от назидательного шлепка по заднице.
– Как надо просить, шлюха? – еще один шлепок.
– Пожалуйста, мой фюрер, выебите меня, – выдавил Гетц.
– Как грязную похотливую сучку? – Штайгер всунул пальцы ему в анус, и майор сорвался на крик:
– Да-да, как грязную похотливую сучку, блядь, Штайгер, я не могу больше, я сдохну!
Штайгер удовлетворенно хохотнул и вставил ему. Гетц кончил практически мгновенно.
После этого он перестал вести счет.
@темы: моб
